Книга Крестная мамочка, страница 44 – Керри Адамс

Но ничего объяснять не пришлось: родители не задавали вопросов. Прошла почти неделя; я уже считала, что выкрутилась. По крайней мере, пока мы с мамой не отправились за поздней ежевикой.

Мама выбрала момент, когда я тянулась за колючей веткой.

— Тесса… — обеспокоенно начала она.

— Что?

— Ты ни о чем не хочешь поговорить?

Я бросила ягоды в банку из-под мороженого в руках у мамы.

— Хм… В последнее время я много думаю о политическом положении в стране…

— Я серьезно, — перебила мама. — Мы с папой волнуемся за тебя.

— И напрасно.

— Можешь отнекиваться, но, по-моему, ты немного… — Она замолчала, подыскивая слова.

Мне было нечего подсказать. Потерянная? В трансе? Ошеломленная и запутавшаяся? Отчаявшаяся и одинокая? Чокнутая?

— Так у тебя все хорошо?

— Угу.

— Точно?

— Мам, я в полном порядке.

Сбор ягод продолжался, но дружеское молчание улетучилось. Повисла натянутая пауза. Я ждала, когда мама наберется смелости и снова заговорит. Когда я захочу, я умею быть непонятливой. Ни за что не сдамся без боя.

— Ты у нас уже неделю…

Началось. Мама попалась в расставленную ловушку.

— Извини, не знала, что я вас стесняю. Напрасно вы мне раньше не сказали, я могла бы съездить куда-нибудь еще.

— Не притворяйся, Тесса, ты меня прекрасно понимаешь. Хоть у тебя и ловко получается.

— Мама, со дня на день у меня может появиться новая работа, и тогда видеться мы будем только по субботам, да и то изредка.

— Ты ищешь работу?

— Конечно.

— И на прежнюю не вернешься?

Я не выдержала:

— Я же тебе объясняла — ты все мимо ушей пропустила? В кадровом агентстве абсолютно уверены, что смогут найти мне новую работу.

Мама шумно высморкалась.

— Ты простынешь! — всполошилась я. — Пора домой.

— Ничего со мной не случится. Рано еще… — Она встряхнула банку с ежевикой.

Интересно, и в кого это я такая непонятливая?

— Про работу ты мне ничего не говорила, — продолжала мама. — Только про Каспара, поиски Кристофа в Дубае, крестины, но…

— Извини. Значит, забыла.

— Так вот что я хотела сказать…

Я ждала. Мамина рука замерла над ягодой.

— По-моему, ты тратишь на друзей слишком много времени…

— Да, я постоянно звоню Клаудии, но ведь она потеряла ребенка.

— Не в этом дело.

— Что ты от меня хочешь — чтобы я бросила ее в такой тяжелый момент?

Мама наконец перестала притворяться, будто собирает ежевику, и обернулась ко мне.

— Детка, ты всегда готова поддержать друзей, это одно из твоих лучших качеств. Не пойми меня превратно, но…

— Что «но», мама? Эла-то рядом с ней сейчас нет.

— Речь не о Клаудии. Боюсь, пока ты помогаешь всем и каждому, твоя жизнь… — Она осеклась.

Я вмешалась, не дав ей собраться с духом и высказать опасения вслух:

— Послушай, мама, у меня выдался паршивый год, вот я и решила отдохнуть. И вообще, если уж на то пошло, я легко отделалась.

— Ну конечно. Я хотела убедиться, что в остальном все в порядке.

Отважная у меня мама. Перевести разговор с ней на другую тему — проще простого. Правда, я еще никогда не оказывалась в таком положении, как сейчас. Точнее, не сознавала, что нахожусь. Я любила чужого мужа и довольствовалась крошками с Сашиного стола. Чем меньше ешь, тем меньше потребность в еде, так, кажется, — пока не ослабеешь и не атрофируются жизненно важные органы. Видимо, это меня и подкосило. Я так долго страдала от недоедания, что разучилась распознавать муки голода. Наверное, поначалу я просто была слишком молода и злополучный роман не отравлял мое существование. Мы развлекались вместе, не принимали жизнь всерьез, были неразлучны. Но постепенно от нашей компании начали отделяться пары, нас становилось все меньше, а я продолжала подбирать крошки.

— Детка, скажи честно.

Я отвернулась и уставилась на шипы, преграждавшие путь к вожделенным ягодам. Нет, мама, какое там «в порядке». Совсем наоборот. Я закрыла глаза, стараясь успокоиться.

— Тесса!

Незачем расстраивать ее. Не хочу быть обузой, она и без того носит в себе глубоко укоренившийся страх перед болезнью. Моя задача — помогать, поддерживать, внушать гордость. Но ведь она моя мама, а мне позарез надо хоть с кем-нибудь поговорить…

Я обернулась. К нам по дорожке направлялся отец в вельветовых штанах оттенка горчицы. Еще издалека он воодушевленно замахал мне:

— Эге-е-ей!

Мама не сводила с меня глаз.

Я отошла от куста, она схватила меня за руку:

— Тесса!

Мельком взглянув на маму, я пожала ей руку и отстранилась.

— Все отлично. Если что, я тебе обязательно расскажу, обещаю.

Конечно, я соврала. Маму подстерегает дремлющий в организме рассеянный склероз — точно притаившийся террорист, способный нанести новый удар в любую минуту. Папе уже за восемьдесят. Им и без меня хватает забот.

Я двинулась навстречу папе:

— Ты как раз вовремя! Настолько, что лучше не бывает.

Он улыбнулся, а я заметила, что зубы у него совсем стариковские, и отвела глаза. Папа взял меня под руку, мы вернулись к маме, где первым делом заглянули в коробку из-под мороженого. Выбрав пару ягодок, папа зашвырнул их в кусты, объяснив:

— Собирать вялую ежевику не стоит — настоящего джема из нее не сваришь.

Я перевела взгляд с отца на ягоды и, наконец, на маму.

— Точно, — закивала она, глядя на меня в упор. — Вот уж что верно, то верно.

Днем мы варили джем и, к счастью, больше про мою жизнь не заговаривали. На ужин были приглашены друзья родителей, которым с гордостью продемонстрировали меня. Мы съездили в ближайший городок, где я уговорила маму накупить вещей, которые ни с чем не сочетались. Потом мы с папой затеяли грандиозную партию в шахматы. Было здорово, потому что выиграла я. Такое случалось редко — папа ни в чем не уступал мне, даже когда в моем детстве мы играли в догонялки. Как-то раз я подслушала, как мама уговаривала его поддаться мне, ведь мне всего шесть лет, но отец стоял на своем. И твердил, что в жизни надо уметь преодолевать препятствия. Помню, мне страшно хотелось победить его. Теперь победа осталась за мной, но радости не принесла.

В семье Клаудии все было по-другому. Родителей умилял и радовал каждый пук единственного ребенка. Да, Клаудиа немногого добилась в жизни, но ее всегда поддерживала непоколебимая вера в себя. Глядя, как папа бродит по саду, я думала, что он, вероятно, был прав, потому что, несмотря на все сомнения и колебания, в глубине души я тоже твердо верила в себя. Просто иногда забывала об этом.