Книга Блондинки от "Бергдорф", страница 28 – Плам Сайкс

Я сползла с постели и каким-то образом умудрилась одеться. Взглянув в зеркало, я ужаснулась: волосы напоминали солому, лицо отекло. Брюки спадали с бедер, а майка болталась, как на чучеле. Я почти не отличалась от жалких фанаток Марка Джейкобса, вшивающихся по субботам у магазинов Марка на Бликер-стрит. Разница состояла в одном: они выбрасывают уйму денег на то, чтобы выглядеть такими истощенными. Но Джулии, надевшей жизнерадостный розовый сарафанчик, понравилась моя безутешная внешность.

— Настоящий героиновый шик! — констатировала она — Ванди покончат с собой от зависти, увидев тебя!

Я подумала: должно быть хоть что-то положительное в этом визите.

Джулия хотела сначала заехать в «Пастис» выпить чашечку кофе с молоком без кофеина.

— У меня бесшабашное настроение. Хочу в даунтаун! — объявила она.

Я пришла в ужас: «Пастис» — едва ли не самое оживленное место в Нью-Йорке. Вдруг там окажутся люди, которые сразу определят, что я только что разорвала помолвку?

— Не волнуйся, — отмахнулась Джулия, заметив мое беспокойство. — Вряд ли мы наткнемся там на знакомых. Никто не заглядывает в Вест-Виллидж до двенадцати.

Пока водитель вез нас в даунтаун, мне стало немного легче. Хорошо наконец подняться с постели, и очень приятно сидеть в новой машине Джулии, микроавтобусе с роскошными сиденьями цвета жженого сахара.

Я больше не рыдала. Не билась в истерике. Я даже болтала на посторонние темы, пока мы мчались по Пятой авеню.

— Хочешь поехать на побережье в этот уик-энд? Домик для гостей в полном твоем распоряжении. Папочка будет рад увидеться с тобой, — предложила Джулия.

— Конечно! — воодушевилась я.

— Вот и молодец! Не успеешь оглянуться, как снова станешь прежней.

Но в этом-то вся и беда человека с разбитым сердцем: как только становится чуть легче, боль наносит новый удар исподтишка, и ты впадаешь в такую истерику, какой не закатывала раньше. Пока мы пересекали Пятьдесят седьмую улицу, я заметила громадный рекламный щит с гигантским кольцом, украшенным тремя бриллиантами. Под снимком сверкали слова:

ТРИ СПОСОБА ПОКАЗАТЬ, ЧТО ЛЮБИТЕ ЕЕ

Я разразилась рыданиями. Первый раз за день. Почему люди в «Де Бирс» пытаются довести меня до крайности? Неужели не знают, что реклама обручальных колец чрезвычайно травматична для тех, кто одинок?

— О Господи! — всполошилась Джулия. — Что стряслось?

— Вон та реклама обручальных колец… Я сразу вспомнила.

— Но, солнышко, у тебя никогда не было обручального кольца, так что это не важно.

— Зна-а-аю, — проныла я. — Представь, если бы у м-меня б-было обруч-ч-чальное кольцо — ик, — к-как бы я расстроилась. О Господи, я не в-вынесу этого!

— О, дорогая, возьми салфетку от Версаче, от них мне всегда становится легче.

Я вытерла нос и попыталась сосредоточиться на чем-то нейтральном, вроде интерьера автомобильного салона. Потом вытащила журнал «Нью-Йорк» из карманчика сбоку. Светло-розовый заголовок гласил:

ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ САМЫХ РОМАНТИЧНЫХ ПОМОЛВОК НА МАНХЭТТЕНЕ

Кем бы ни был редактор журнала «Нью-Йорк», нужно быть полным психом, чтобы печатать такое. Кстати, это напомнило мне о работе: я совершенно забыла договориться о новом интервью с наследницей из Палм-Бич. Меня уволят!

Я зажмурилась и не открывала глаз, пока мы не прибыли в «Пастис».

Как и предсказывала Джулия, в кафе было пусто. Сев за угловой столик, мы пили кофе. Я снова почувствовала себя гораздо лучше: место было потрясным, а официант — просто класс. Джулия читала журнал «Ас», а я проглотила кусочек яйца «бенедикт».

— Джулия, как по-твоему, со мной это действительно случилось? — вдруг спросила я.

— Ну, вся история попала в журнал «Ас». А все, что попадает в журнал «Ас», считается едва ли не правительственным сообщением, — ответила Джулия, показывая мне раздел «Горячие новости. Экстра!».

Я ахнула. Как вы уже поняли, я свято верю во все сплетни. А поскольку сплетня попала в манхэттенский журнал, значит, все правда. Какой кошмар!

— О-о-о нет, теперь я не смогу сохранить это в секрете! — взвыла я. — Мне так стыдно!

— Взгляни на это с другой стороны, — посоветовала Джулия. — Теперь тебе не придется пройти через ад, сообщая каждому, что свадьбы не будет, поскольку все уже прочитают об этом. Так даже лучше, солнышко. Бесплатная негативная реклама имеет свои преимущества.

— Привет! — прочирикал кто-то. Голосок принадлежал Кристал Филд, такой хорошенькой девушке, что мне в моем состоянии было трудно это вынести. Стройная, загорелая, с крошечной корзинкой, из которой выглядывал уморительный карликовый шпиц с красным бантиком. Карликовые собачки ужасно модны (их можно взять на самолет к Париж как ручную кладь), как и мини-корзинки из Чайнатауна. Кристал тоже в большой моде. Дело в том, что она идеальна. Поверьте, ее появление в этот момент моей жизни было tres большой трагедией. Кристал угнетающе неотразима. Несколько секунд спустя к нам присоединился Билли, ее бойфренд. Билли очень шикарен и очень популярен. Они держались за руки, поскольку были официально «влюблены». Но это меня не трогало. Кристал и Билли слишком «в моде», чтобы вступать в истинные отношения. Долго это не продлится.

— Вы оба так загорели, — заметила Джулия.

— Медовый месяц, — улыбнулся Билли. — Мы только что вернулись.

Почему счастливые парочки испытывают несправедливую потребность безнаказанно изводить одиноких людей вроде меня? Это уже сверхэгоизм. И тут Кристал спросила:

— А когда твоя свадьба?

Несколько секунд я таращилась на нее. В жизни не переживала более унизительных мгновений. Придется сказать кому-то при всех, что я осталась без жениха! Я так долго не отвечала, что Кристал и Билли нервно переглянулись, а собачка залаяла.

Наконец я обронила:

— Свадьбы не будет.

Молчание. Никто не знал, что сказать перед лицом такой трагедии в «Пастис», месте, где клиенты жаждут лишь удовольствий.

— Ох! — Рот Кристал от удивления округлился аккуратной буковкой «о».

— Да, это уж точно, ох, — согласился Билли. Они извинились и быстро ушли.

Никто не хотел находиться рядом с романтическим банкротством, вроде moi, из опасения подхватить инфекцию. Любовь в Нью-Йорке была повсюду. Только мне ничего не доставалось. Подобное чувство я пережила в тот раз, когда Гуччи выбросил в продажу сумочку «Джеки». Сумочки были распроданы за считанные минуты и достались всем, кроме меня. Я внесла свое имя в список, надеясь, что, может быть, рано или поздно получу сумочку, похоже, она мне так и не достанется. Их просто не хватит на всех, как и любви.

К тому времени как мы прибыли chez [39] Ванди, я ощущала почти такую же уверенность в себе, как Челси Клинтон до того, как она узнала о распрямляющих волосы щипцах. Джулия заверила меня, что никто не придет к Ванди в сопровождении симпатичных мужей.