Книга Блондинки от "Бергдорф", страница 29 – Плам Сайкс

Близнецы жили в перестроенной под квартиру небольшой фабрике, в нижней части Малберри-стрит. Все расположились на разбросанных по полу гигантских подушках от Мосс и пили чай-антиоксидант. На Веронике и Вайолет Вандонбилт были сшитые на заказ жакеты, с изречением поперек спины: «ЭТО НАШ МИР, ВЫ ТОЛЬКО ЖИВЕТЕ В НЕМ». Завидев нас, они одновременно наклонили головы и хором сказали:

— О-о-о! Нам та-а-а-ак тебя жа-а-аль. Услышав обо всем, мы специально пригласили нашего акупунктуриста. Горячо обнимаем.

И тут все вдруг стали спрашивать Джулию, почему это Ванди так меня жалеют, и не успела я оглянуться, как вся компания принялась горячо меня обнимать (хорошо, что только на словах). Джулия поспешно отвела меня в сторону, на укромную подушку.

— Даже близко не подходи к этому их акупунктуристу, — предупредила она. — Господи, с чего такая любезность? Мне просто не по себе при мысли о том, что они даже не знают тебя и все же сразу предлагают иглы. Заметила, как часто они встряхивают волосами? Какая дешевка!

Ванди подошли и сели с нами. Джулия, сияя улыбками, начала расспрашивать, что они затевают. — Я открываю лечебницу в Бауэри площадью тридцать тысяч квадратных футов, — сообщила Вероника.

— А я покупаю ювелирный магазин на Элизабет-стрит, — похвасталась Вайолет.

— Чудесно! — воскликнула Джулия. — Как великодушно со стороны папочки Ванди!

— Нас спонсирует LVMH [40] , — дружно ответили они.

— Какой миленький браслет, — заметила Джулия, поспешно меняя тему и хватая Веронику за руку. — Что это?

На Веронике был плоский золотой браслет с выгравированным числом 622.

— О, у Джона точно такой же, — проворковала Вероника. — Номер нашего «люкса» для новобрачных в «Киприани Венис». М-м-м…

Даже столь высокочувствительные милые люди, как Ванди, не удержались и напомнили мне о том, что у меня нет медового месяца и, возможно, никогда не будет.

Я украдкой вытерла непрошеную слезу.

— О не-е-ет! — разразились близнецы. — Помни, мы с тобой!

Вынести это было невозможно. Все мое тело, до кончиков ногтей, внезапно обдало болью. Казалось, я вот-вот истеку кровью. Спасибо Господу за Джулию! Извинившись, она потащила меня к машине, и мы помчались по городу к тишине и безопасности ее номера.

Это становилось все серьезнее. Я поняла: если в скорейшем времени не найду замену Заку, жизнь на Манхэттене станет такой пыткой, что придется переехать в совершенно чужие места вроде Бруклина.

На следующий день я вернулась к себе. На автоответчике было всего одно сообщение. От мамочки.

«Мы все знаем. Уверена, что хочешь отменить свадьбу? Мне ужасно неловко перед жителями деревни. Придется вторично звонить в замок и все отменять. Не могла бы ты на этот раз сделать все сама? О'кей. Не пропадай, хорошо?»

Квартира выглядела странно опустевшей. Телефон не звонил. И никаких приглашений. Как я и подозревала, бесплатной одежды от модных дизайнеров после разрыва помолвки тоже ожидать не приходилось.

Я слонялась по квартире в ночной рубашке (хотя ужасно шикарной и дорогой), гадая, как выполнить задание редакции. Они хотели как можно скорее получить историю с Палм-Бич, но я сейчас была способна только сидеть в кабинете, предаваясь отчаянию. В комнатах царила такая тишина, что я впервые почувствовала себя сродни несчастным девушкам, имевшим DVD-плейеры.

Поэтому я решила немедленно поехать, купить себе такой же и смотреть фильмы до конца жизни, поскольку меня все равно никогда и никуда больше не пригласят. Оделась и вышла из дома. По пути в «Уиз» на Юнион-сквер я остановилась у «Магнолии», купила ванильный кекс с глазурью и съела в такси. Эти кексы такие сладкие, что, клянусь, заниматься подобным самолечением очень даже полезно. Мне сразу полегчало, хотя и на несколько минут.

Одной поездки в «Уиз» на Юнион-сквер вполне достаточно, чтобы, даже в лучшие времена, ногти заныли как сумасшедшие.

«Господи, — думала я, пробираясь мимо миллиона моделей мобильников к телевизорам, — пузырек шампанского потерял игристость. Неудивительно, что у меня такая депрессия».

Выбрав плейер, я встала в очередь к кассе. Но тут зазвонил мой сотовый. Это оказалась Джулия. Она спросила, где я сейчас. Я объяснила. Джулия так и отпала.

— Гребаный «Уиз»? Покупаешь плейер? У тебя нервный срыв.

— Никакого нервного срыва у меня нет, — возразила я, захлебываясь истерическими слезами. — Я на сто процентов, абсолютно, полностью в порядке.

Минут через пятнадцать прибыла Джулия и потащила меня в машину. Мы отправились прямиком в «Бергдорф»: Джулия не могла пропустить сеанс осветления корней у Ариетт даже из-за моего нервного срыва. Едва мы поднялись в салон, нас немедленно проводили в красильную. Сев, я наблюдала, как Ариетт принялась за волосы Джулии. К сожалению, она с таким же энтузиазмом взялась за меня, пытаясь узнать все пикантные подробности разорванной помолвки. Однако Джулия, как верная подруга, решительно отвергла подобное вмешательство в мою личную жизнь.

— Ариетт, — сказала она. — «Беби-блонд», пожалуйста, Думайте в направлении КБК, не Кортни Лав, и, прошу, не упоминайте о разорванных отношениях моей подруги. А тебе, солнышко, необходима терапия, прямо сейчас. У тебя действительно нервный срыв. Поверь, я переживаю нечто подобное с утра до вечера, всю неделю, так что знаю, о чем говорю!

— Только через мой труп! — отрезала я, хорошо зная, что сотворила эта самая терапия с Джулией. Уж она отнюдь не годится для рекламы психоанализа.

— Ладно, — согласилась Джулия.

Я ушам своим не поверила. Неужели мне удалось отделаться так легко?!

— У меня идея получше. Знаешь, что я делаю каждый раз, когда не могу избавиться от нервного срыва, а терапия не помогает? — Я покачала головой. — Восстанавливаюсь в «Ритце», — пояснила Джулия.

Она считает, что пребывание в парижском отеле «Ритц» способно излечить все психические заболевания. Даже такие супер-пупер неприятные, как шизофрения. Но Париж? С разбитым сердцем? Это убьет меня.

— Я хочу прожить в твоей гостевой спальне следующие шесть лет, и этого вполне достаточно, — заметила я.

— Поскольку ты психически нездорова и сама не знаешь что для тебя лучше, я забираю тебя и отправляю в Париж! — объявила Джулия. — Если все равно собираешься спятить, по крайней мере делай это с шиком. Потом месяцами будешь рассказывать, как сходила с ума в Париже.

Глаза Джулии сверкали от предвкушения потенциальных светских преимуществ лучшей подруги с растерзанной нервной системой.

— О, не плачь! Ты только что избежала кошмарного брака с психом-фотографом, делающим совершенно бредовые снимки. Господи, — тяжело вздохнула она, — иногда мне так хочется быть на твоем месте! Нервный срыв! Просто завидно.