Книга Мужчины, за которых я не вышла замуж, страница 46 – Дженис Каплан, Линн Шнернбергер

Мы покидаем Гуану, и всю дорогу до дома я нервничаю. Когда наша маленькая лодка врезается в набегающую волну, я каждый раз стукаюсь задницей о сиденье, но эти удары ни в какое сравнение не идут с тем, что творится в моей голове. Спасибо мистеру Тайлеру. Когда вечером мы с Дэйвом и Сьюзи отправляемся в бар, это единственное, о чем я могу говорить.

— Я все-таки не понимаю, отчего ты так волнуешься? — в десятый раз повторяет Кевин.

— Волнуюсь? Нет, я не волнуюсь, — говорю я и начинаю нервничать еще больше.

— Кевин прав. Ты волнуешься, — заявляет Дэйв, подбрасывает орешек в воздух и ловит его ртом. — В чем дело?

— Мой клиент ведет себя очень странно. Я вижу, что у него проблема, но никак не могу понять какая. — Я делаю глоток пива. — И я схожу с ума от того, что не могу в этом разобраться.

— Да какая разница? Отдыхай, пей пиво и забудь обо всем, — говорит Дэйв.

— Моя работа мне интересна, — возражаю я. — Я вовсе не хочу о ней забывать. Иногда я всю ночь об этом думаю.

— Мне иногда тоже приходится работать по ночам, — лукаво отвечает Дэйв. — Какая-нибудь хорошенькая туристка, которая хочет, чтобы инструктор научил ее не только плавать между коралловых рифов. Она приходит ко мне домой, и я показываю ей своего морского конька.

— Дэйв, ты ужасен, — говорит Сьюзи.

— Морского конька? — удивленно переспрашивает Кевин. — Значит, ты так называешь свою штучку? А я думал, что та женщина, которая спала с тобой в последний раз, назвала ее кальмарчиком.

Я откидываюсь на спинку стула и качаю головой. Несколько месяцев — целую жизнь — назад я сидела с Биллом на очередном званом ужине в Чеддеке, попивала красное вино и обсуждала результаты вырубки лесов на Амазонке с точки зрения того, как это отражается на окружающей среде. Теперь моя окружающая среда и впрямь изменилась. Я пью какие-то помои и обсуждаю, что там болтается между ног у человека, который мне даже не интересен, — морской конек или кальмар.

— Что касается всего этого дела, — говорит Дэйв, прекратив наконец разговор о своих принадлежностях, — весь шум насчет сексуальных домогательств, по-моему, сплошная ерунда. Такова жизнь. Конечно, ты получаешь все, что захочешь, если ты красивая и все хотят с тобой переспать. Это естественный отбор. Совсем как у Дарвина.

Я поражена. Дэйв упомянул Дарвина? Хотя его точка зрения меня не вдохновляет.

И точка зрения Кевина — тоже.

— Брось, Хэлли. Я работаю с людьми, которые мне нравятся. Почему бы и остальным не делать то же самое?

— Но ведь ты же не спишь со всеми, с кем работаешь?

За столом повисает неловкое молчание. Сьюзи и Кевин обмениваются взглядами.

— Со мной он никогда не спал, — отзывается Дэйв, снова подбрасывает в воздух орешек и промахивается.

Сьюзи, кажется, всецело поглощена тем, что намазывает себе масло на хлеб.

— К слову, о мистере Тайлере. Если я сделала их мужем и женой, разве это не поможет делу? Я имею в виду — ведь теперь все законно.

— Теперь все не так вопиюще, но делу это не поможет. Он женился на Мелине. Трудно будет доказать, что он не отдавал ей предпочтения.

— Любимчик! Любимчик! Это что, четвертый класс? — спрашивает Дэйв, подносит краешек салфетки к свече и смотрит, как горит бумага. — Хватит с меня политкорректности. Она просто мешает развлекаться.

— Не хотелось бы мне, чтобы все в мире шло тем самым образом, каким вы развлекаетесь, — насмешливо говорю я.

Кевин берет меня за руку и успокаивающе ее поглаживает:

— Брось, Хэлли. Не принимай близко к сердцу. Ты не в Нью-Йорке.

— Может быть, мне следовало бы быть там, — мягко отвечаю я.

Он качает головой:

— Давай не спорить об этом. Это твоя работа, и я уверен, что ты делаешь ее хорошо. — Кевин целует меня, и, как обычно, от его прикосновений я расслабляюсь. Но он не удерживается и добавляет: — И потом, посмотри на себя. Едва ли твоей карьере повредило то, что ты красотка.

Я одновременно и польщена, и обижена. Я сижу здесь в компании мужчин, которые полагают, что жизнь — это сплошная вечеринка, но по крайней мере один из них назвал меня красоткой.

* * *

На следующее утро, когда я гуляю по городу, Эмили звонит мне на мобильник. Голос у нее преувеличенно бодрый. Поскольку в Йеле сейчас разгар экзаменов, я думала, что она будет немного сдержаннее.

— Мне осталось всего лишь написать десятистраничный реферат о развитии и упадке цивилизации Старого Света, — сообщает она.

— Всего лишь четыре тысячи лет истории. Да ты за час с этим управишься, — шутливо говорю я.

Надо мной кричит чайка, и я поспешно прикрываю мембрану ладонью, надеясь, что Эмили не услышала. Я, конечно, всегда могу сказать ей, что еду в метро. Там много странных звуков. Не люблю лгать, но пока я еще не готова признаться, что развлекаюсь на островах с Кевином. Слава Богу, Эмили не приходит в голову спросить, где я.

— Есть хорошие ребята? — спрашиваю я.

Длинная пауза.

— Я слишком занята, чтобы обращать внимание на парней, — отвечает Эмили.

— Учеба — это хорошо, но должна же ты хоть немного развлекаться, — возражаю я. — Лучшие годы и все такое.

Я слышу странный звук, но на этот раз, судя по всему, он исходит с того конца. Эмили, кажется, сама зажимает мембрану, потому что я с трудом могу разобрать ее слова.

— Что, что?

— Не волнуйся, я развлекаюсь, — говорит Эмили, на этот раз разборчиво.

— А что еще делаешь?

— Очень занята. Просто решила позвонить тебе и сказать, что все в порядке. — Она замолкает, а потом добавляет преувеличенно бодрым голосом: — Если у тебя какие-то проблемы, позвони мне через пару дней. Я буквально окопалась в библиотеке.

— Бедняжка. Я буду все время о тебе думать, — отвечаю я, и мы разъединяемся.

Я чувствую себя слегка виноватой в том, что моя дочь усердно занимается в холодной библиотеке, в то время как я безмятежно греюсь на жарком южном солнце. Было так здорово, когда она приехала. Может быть, мне следовало купить дочери то украшение, которое так ей понравилось, пусть даже оно и стоило целое состояние. На острове, где уличные торговцы продают бусы из ракушек по два доллара за штуку, Эмили умудрилась отыскать жемчужное ожерелье, которое стоит не меньше, чем в салоне «Тиффани».

Я разворачиваюсь и иду в магазинчик, где оно продается, собираясь сделать Эмили сюрприз. Но когда я туда добираюсь, то вижу, что ожерелья нет. Хозяйка, которую зовут Имельда, напоминает мне, что в прошлый раз я его не купила, и пожимает плечами, когда я спрашиваю, где оно.

— Продала сегодня утром, — отвечает она.

Я разочарована: