Книга Я прекрасна!, страница 53 – Дженис Каплан, Линн Шнернбергер

— Не слишком ли? — спрашиваю я.

— Нет, все как надо, — говорит Филипп. — Я взял основной цвет, как у Мэрилин Монро, высветлил пряди, как у Мадонны, и, чтобы все уравновесить, добавил немного оттенка Риз Уизерспун.

Когда на моей стороне столько талантов, может быть, имеет смысл стремиться к чему-то большему, чем простое кулинарное шоу?

К тому моменту как мы выходим, солнце уже начинает садиться. В Нью-Йорке это волшебное время — город переливается в лучах солнца и кажется, что на него опускается необыкновенная тишина. Ты почти ощущаешь, как замирает привычная суета вокруг: люди, толкающиеся в магазинах в субботу, разъехались по домам, а любители ночной жизни еще не успели выйти.

— Правда, красиво? — говорит Керк, глядя на последние лучи заходящего солнца, сияющие из-за декоративных башенок Крайслер-билдинг. — Давай возьмем что-нибудь поесть.

Умираю от голода. Я ведь даже не попробовала пирог, который мы приготовили, хотя мне его и не хотелось. Насколько я помню, последнее, что я сегодня клала себе в рот, — это пригоршня «Скиттлз».

— Спасибо, но мне нужно домой, к Брэдфорду, — говорю я.

— Хочешь предупредить его о коварных планах экс-супруги?

— Нет, я не хочу обсуждать с ним Мими. Где я была, что делала… Все закончится ссорой.

— Я могу тебе помочь? Хочешь, поиграю завтра в детектива и прослежу за ними после спектакля?

— Неплохая идея. Но ты можешь оказать мне более существенную услугу. Почему бы тебе не жениться на ней?

Керк смеется:

— Я не уверен, что после этого она перестанет донимать вас.

Я задумываюсь над его словами и решаю, что в некотором роде он прав. Что бы ни произошло, Мими всегда будет присутствовать в нашей жизни. И мне нужно решить: смирюсь я с этим или нет?

— Пойдем, давай расслабимся, — предлагает Керк. — Мое любимое место всего в двух кварталах отсюда.

Я сдаюсь, поняв, что если я не поем сейчас, то всю дорогу в поезде буду жевать картофельные чипсы.

— Хорошо, — соглашаюсь я, — только быстро.

Как оказывается, любимое место Керка — скромное кафе с самыми обычными столами, двухцветным линолеумом на полу и несколькими предметами мебели пятидесятых годов. Но, судя по стройным длинноногим девушкам и крепким мужчинам, которые отдыхают за столиками в зале, Керк не единственный актер, который любит это место. Сногсшибательной красоты официантка, которая, видимо, работает здесь в перерывах между съемками для «Вог», радостно обнимает Керка. Она подводит нас к столику и, протягивая меню, улыбается мне:

— Великолепный цвет волос. Кто его сотворил?

— Филипп, — отвечает за меня Керк.

— Мне следовало догадаться, — говорит девушка и уходит, откинув назад свои белокурые, до талии, локоны.

Мы заказываем по омлету и графин вина. Я смущаюсь и постоянно трогаю волосы.

— Я все еще сомневаюсь насчет этого цвета, — говорю я, вытягивая прядь, чтобы рассмотреть, насколько она желтая. — Я думала, будет не так заметно.

— Выглядит потрясающе, — говорит Керк. И чтобы доказать мне это, подзывает нескольких своих приятелей и устраивает опрос относительно соломенного цвета моих волос. — Что скажешь? — спрашивает он каждого.

После того как все комментарии выслушаны и голоса подсчитаны, мы имеем три «Великолепно!», два «Филипп определенно превзошел сам себя!» и одно «Очень красиво! Даже для немолодой женщины!».

— Неплохо, — удовлетворенно кивает Керк. И я должна признать, что они все вынесли мне вотум доверия. Даже замечание о том, что я немолодая женщина, не волнует меня. Ведь это сказал симпатичный парень, которому едва исполнилось восемнадцать.

Приятели Керка садятся за наш столик и начинают рассказывать забавные истории о съемках и не только. Я смеюсь и получаю удовольствие от происходящего, и несколько минут внезапно превращаются в целый вечер. Пару раз звоню домой, но никто не снимает трубку. Оставляю на автоответчике сообщение, что вернусь поздно. Но все равно задерживаюсь дольше, чем планировала, потому что, когда я прибегаю на вокзал, оказывается, что поезд до Хэдли-Фармз ушел всего сорок секунд назад.

— Подождите! — кричу я и бегу по платформе. Но поезд издает гудок и набирает ход. Они никого не ждут. Ни мужчин, ни женщин, пусть даже блондинок. Расстроенная, я возвращаюсь на почти пустую станцию. К этому часу остается открытым лишь кафе «Старбакс». Ну и ладно, я снова поем. Ведь сейчас субботний вечер, и следующий поезд придет только через час. Вот сколько придется ждать, чтобы потом ехать каких-то тридцать восемь минут!

Когда я наконец, добираюсь до дома, уже близится полночь. Я уставшая и взвинченная, но, как оказывается, не настолько, как Брэдфорд.

— Где ты была? — спрашивает он, опуская «Файнэншл таймс», едва я вхожу в спальню.

— В городе.

— Не много ли времени ушло на то, чтобы снять тридцатиминутное шоу?

— Мы с Керком зашли поесть. А потом я опоздала на этот дурацкий поезд. — Я слишком устала для того, чтобы придумать более достоверное объяснение.

— Куда вы зашли поесть?

— Какая разница? — резко спрашиваю я, недоумевая, зачем он злит меня. И понимаю, что на этот раз мы поменялись ролями. Брэдфорд не привык сидеть дома и ждать меня.

— Я просто поинтересовался, — говорит он. — Ты провела утро с Джеймсом и весь остаток дня с Керком. Я никого не забыл?

Надо же, мы не только поменялись ролями, но и Брэдфорд успел освоить новую!

— У меня было короткое свидание с человеком по имени Филипп, — говорю я, стараясь казаться беззаботной.

— Надеюсь, это шутка? — спрашивает мой жених, снова уставившись в газету. Вероятно, с фьючерсами на зерновые произошло нечто необычайное, если он не может оторваться от заголовков.

— Я действительно общалась с Филиппом, — говорю я, на этот раз раздражаясь сама. — Он парикмахер. И ты понял бы, что я имею в виду, если бы положил газету и взглянул на меня.

Брэдфорд так и поступает, но я ждала от него совсем другой реакции.

— Ты права, твои волосы… Что ты с собой сделала? — спрашивает он с несчастным видом. Очевидно, он не разделяет мнений «Великолепно!» или «Очень красиво!». И я не готова спрашивать, что он думает по поводу «немолодой женщины».

— Я сделала это для телешоу, — пытаюсь оправдаться я. — И сегодня вечером все, кроме тебя, сказали мне, что я выгляжу великолепно.

Брэдфорд пристально смотрит на меня.

— Телешоу. Керк. Джеймс. Филипп. Я не понимаю, Сара… Иногда мне кажется, что я тебя не знаю.

— Только потому, что я блондинка? — Я стараюсь не огорчаться. — Волосы отрастут. Ведь это по-прежнему я.

— Правда? Ты внезапно стала телезвездой, мотаешься по городу весь вечер. Женщина, в которую я влюбился, была простой преподавательницей искусства. Милой и веселой, и она любила меня.