Книга Я прекрасна!, страница 63 – Дженис Каплан, Линн Шнернбергер

— Есть вопрос поважнее — хочешь ли этого ты? — возражает Керк.

— Конечно, хочу, — быстро отвечаю я.

— Подумай! — Керк наклоняется вперед и, поставив локти на стол, готовится к долгой беседе. — Ты многое мне о нем рассказала. Говорила, что у него много работы. Что ты беспокоишься из-за его бывшей жены. А теперь еще он сбежал в Гонконг. Я бы сказал, здесь есть проблемы.

Я хочу ответить, что все это не важно. Я люблю Брэдфорда. Когда он был рядом, я убедила себя, что страдаю из-за наших мелких проблем. Но может быть, в том была моя вина?

— Мне одиноко без него, — говорю я.

— Одиночество — это не причина жить с кем-либо, — замечает Керк. — Если тебе нечем заняться по ночам, приходи ко мне.

У меня вырывается стон:

— Ты когда-нибудь прекратишь флиртовать со мной?

— Лучше и не думай об этом! — подмигивает мне Керк? — Каждую неделю зрители прилипают к экранам, чтобы стать свидетелями того магического притяжения, которое есть между нами. Есть только это и те отвратительные десерты, которые ты готовишь.

Я смеюсь:

— А что тогда будет притягивать Брэдфорда? Керк скребет подбородок, заросший двухдневной щетиной. Я так и не могу понять, как ему удается постоянно поддерживать ее длину.

— Я скажу тебе сейчас кое-что важное, — говорит он. — Если ты хочешь, чтобы Брэдфорд вернулся, ты должна приложить к этому усилия. Сара, ты можешь получить все. Все, что хочешь. Мой совет — просто определись, что тебе нужно.

Я подцепляю пальцем крошку, слизываю ее и отворачиваю голову к окну. Думаю, я знаю, что мне нужно. Но пока я сосредоточусь на проходящих мимо автобусах. Того, на котором должна быть наша реклама, все еще нет.

В воскресенье утром мне звонит Кейт. Она просит меня приехать, потому что сама не может выйти из дома. Уик-энд, который она в отсутствие Оуэна посвятила своей красоте, прошел ужасно, и моя подруга на грани истерики.

— Все покраснело и опухло. Ты не сможешь меня узнать. У меня такое лицо, словно я сидела в машине с откидным верхом, когда она проехала через автомойку.

Я готовлюсь к самому худшему, но когда я наконец, вижу Кейт, мне кажется, у нее всего лишь немного растрепана прическа.

— Я знаю, что со стороны все выглядит иначе, но, по-моему, с тобой все в порядке, — говорю я, заходя в полутемную кухню. Я принесла с собой клубнику. Стоило мне начать вести шоу, и я стала крайне изобретательной. Обмакнув импортные ягоды в медовую глазурь, я засыпала их разноцветной карамельной крошкой — вышло многовато, нужно было остановиться чуть раньше.

— Я выгляжу ужасно, — жалуется Кейт. Берет у меня блюдо с подарком и скептически изучает новый шедевр. — И это тоже ужасно. — Мне понятно, что речь про карамель. — Ты выбрала их из кучи бракованных сладостей в «Данкин донатс»?

Я немного обижена — видимо, Кейт совсем не в себе. Ее критический подход переходит все границы.

— Так что же все-таки с тобой случилось? — спрашиваю я, поднимая штору.

— Не нужно света! — кричит Кейт, оттаскивая меня от окна.

Почему Кейт сидит в темноте? Она сказала мне, что инъекция была сделана неудачно. Но не могли ли ей случайно вколоть кровь вампира?

— Светобоязнь? — спрашиваю я.

— Боязнь, что кто-нибудь увидит меня, — бурчит Кейт. — Левая щека распухла так, как будто я запасаю во рту орехи на зиму.

Если внимательно присмотреться, то и в самом деле можно заметить небольшую припухлость. Но Кейт явно преувеличивает проблему.

— Кто это с тобой сделал? — спрашиваю я, хотя так и не понимаю, что конкретно произошло.

— Одна идиотка, она проходит у нас специализацию после интернатуры, — мрачно сообщает Кейт. — Можно подумать, я ничему ее не учила. Я сама сделала не одну сотню уколов хилаформа, и ни разу не было осложнений. Господи, ведь это же натуральный препарат! Он заполняет морщины. Тебе вкалывают гель, он вызывает приток жидкости к коже, и морщины вокруг рта исчезают. Не знаю, какую дозу препарата она мне ввела, но с таким количеством жидкости я могла бы полгода жить в пустыне Гоби.

— А почему ты вообще пошла на это?

— Это та морщина, о которой я тебе говорила. — Кейт еще больше мрачнеет. — Я считаю, что всегда нужно принимать немедленные меры. Оставь одну морщину, и очень скоро у тебя появится вторая.

— Это вполне веская причина, чтобы лишить себя жизни, — говорю я, чтобы Кейт не додумалась до этого сама. — Но объясни мне кое-что. Я всегда думала, что от морщин избавляются при помощи ботокса.

Моя невежественность поражает Кейт.

— Ботокс используют против морщин на лбу. Он парализует мышцы. Но его не применяют для выравнивания морщин. Раньше в таких случаях пользовались коллагеном. Теперь появились гиалуроновые кислоты, такие как хилаформ или рестилайн, они дают более длительный эффект. А скоро появится еще полдюжины новых. — Кейт вздыхает. — Может быть, мне следовало подождать.

— А они будут лучше? — интересуюсь я.

— Кто знает! Сейчас за инъекции юведерма берут целое состояние. Есть две причины, почему он моден. Во-первых, он из Франции. И во-вторых, его еще не одобрило Управление по санитарному надзору за качеством продуктов питания и медикаментов. И это делает его еще более популярным.

Если он модный да еще и французский, с ним должно быть все в порядке, думаю я. Разве кто-то хотя бы раз сказал плохое слово о сыре бри, божоле или «Галуаз»? Нет, подождите минутку. Кажется, «Галуаз» — это сигареты. И все же я бы предпочла, чтобы Управление контролировало качество лекарств от обычной простуды и не увлекалось бы всякими препаратами, способствующими устранению морщин. Но возможно, я единственная в Америке, кто так считает. Похоже, женщины гораздо сильнее расстраиваются из-за морщин, чем из-за насморка.

— А что еще тебе удалось сделать до великой трагедии?

— Все как обычно. Отшелушивание морской солью, маска из зеленого чая и ритуал для ног «Пудабхинджа».

— Я не знаю, что это: массаж пальцев ног, новый катер или государство, до сих пор не признанное ООН? — говорю я.

Кейт смеется.

— А ты можешь повторить это слово по буквам? — продолжаю я. — Я уверена, что нет. И если я что-то поняла в этой жизни, так это то, что нельзя принимать процедуру, название которой ты не можешь написать.

Кейт снова смеется.

— Давай, давай, у тебя это хорошо получается, — говорит она. — Смейся надо мной.

— Я смогу уговорить тебя одеться? — интересуюсь я, правда, не знаю, стоит ли. Ее шелковая ночная рубашка на бретельках фирмы «Эрес» выглядит вполне элегантно для «черно-белого бала». Жаль только, что она синяя.

— Я оденусь, но все равно останусь дома, — говорит Кейт, которой определенно стало лучше. Мы поднимаемся в спальню, и она исчезает в гардеробной. А я перебираю книги на ее прикроватном столике. Несколько развлекательных романов. Два тяжелых учебника по дерматологии, пачка медицинских журналов Новой Англии и великолепно иллюстрированное издание «Искусство сексуального экстаза». Думаю, она старается для Оуэна, чтобы он был доволен.