Книга Обман, или Охота на мачо, страница 15 – Сара Мейсон

— Судя по твоему описанию, он хорош, — мечтательно произносит Лиззи.

— Нет в нем ничего хорошего. Он заставляет меня чувствовать себя ребенком десяти лет, к тому же совсем не хочет видеть меня рядом с собой, — жалуюсь я.

— Он, должно быть, в хорошей физической форме, раз работает в полиции.

— Где сегодня Алистер? — спрашиваю я, желая сменить тему.

— В Шотландии, на какой-то встрече.

— Как у него дела?

— Думаю, с ним все в порядке. Я не видела его с выходных.

Мы с Лиззи прощаемся, и я кладу трубку. Начинаю думать о работе. Как должен одеваться репортер, прикрепленный к детективу? Во что бы оделись Кегни и Лейси? Нет, это слишком в духе восьмидесятых. Я думаю, здесь потребуется легкий гламур. Пытаюсь одеться в стиле Ареты Франклин и брожу туда-сюда по спальне, затем рывком открываю дверцы шкафа и осматриваю его содержимое. Хм. Раскладываю одежду на кровати в поисках оптимального наряда. В конце концов, останавливаюсь на черных замшевых брюках, изящном сиреневом джемпере и черных туфлях на высоком каблуке. Честно говоря, эти вещи я вытащила из шкафа первыми.

— …нет, кремовый цвет точно подойдет… шоколадный? Это какой?.. А, ну да, будет смотреться неплохо… нет, правда. Посмотри. Мне надо идти. Пришла та девушка-репортер… что? Кремовый цвет на шоколадном фоне? Я уверен, тебе подойдет все, что бы ты ни выбрала. Мне действительно нужно идти.

Когда я приехала, Джеймс Сэбин разговаривал по телефону — очевидно, со своей невестой. По крайней мере, я думаю, что с ней. Этот разговор я бесстыдно старалась подслушать; очень приятно для разнообразия услышать доброжелательного детектива Сэбина.

Этим утром я превзошла самое себя. С помощью радио, двух будильников и «говорящих» часов я приехала в полицию ровно в восемь. Подобно первокласснице, впервые отправляющейся в школу, я обчистила шкаф с канцелярскими принадлежностями в редакции и вооружилась новыми блокнотами, карандашами и несколькими пустыми кассетами для диктофона. Должна сказать, что я подумывала даже о том, чтобы вышить на штанах свое имя.

Я с пользой провела то время, пока Джеймс Сэбин говорил по телефону, — знакомилась со служащими отдела. Или, точнее, это они со мной знакомились. С моей стороны не требовалось никаких усилий. Разные люди подходили ко мне и представлялись. Все это довольно забавно. Они очень милы. Не знаю почему, но больше всех мне понравились мистер Грампи и мистер Мен.

Чрезвычайно довольная, я откидываюсь в кресле, а Джеймс Сэбин продолжает говорить по телефону. Вдруг кто-то садится прямо на мой стол и говорит:

— Привет, меня зовут Келлум. А ты, должно быть, Холли.

Он мне улыбается. Я улыбаюсь в ответ. Иногда видишь в людях что-то такое, что заставляет подумать: «Этот человек нравится мне». И Келлум мне понравился.

— Ты знаешь, как меня зовут? — удивленно спрашиваю я.

— Весь отдел только о тебе и говорит. Ты произвела настоящий фурор! Шеф и Робин прочитали нам длинную лекцию об этом проекте.

Келлум выглядит очень важным.

— А что насчет него? По-моему, ему лекцию не прочитали.

— Не сердись на Джеймса, — кивком головы он указывает на Джеймса Сэбина. — Он просто ворчливый нахал.

В ответ на это я широко улыбаюсь.

— Все оттого, что он женится в следующем месяце, — весело добавляет Келлум, проводит пальцем по горлу, в это время скомканная кем-то бумажка попадает ему по затылку. — На какую газету ты работаешь?

— На «Бристоль газетт».

Келлум снижает голос до шепота и наклоняется ко мне:

— Ты знаешь, он не очень-то любит репортеров.

Я наклоняюсь к нему и шепчу в ответ:

— Я знаю. Какие будут предложения?

— Полетели со мной в Грецию?

Я бросаю взгляд на Джеймса Сэбина:

— Предложение заманчивое, но, к сожалению, это невозможно.

— Ну ладно, посмотрим, что ты скажешь через неделю. Наверняка изменишь решение.

Он встает и говорит:

— Удачного дня, Холли. Увидимся.

Джеймс кладет телефонную трубку и поднимается:

— Нам нужно идти. Кража в местной больнице.

Ох! Мое первое дело. Детектив Сэбин уходит, и я спешу за ним.

Мы спускаемся вниз. Ну, если можно так сказать — «мы». Джеймс Сэбин идет в добрых десяти шагах от меня, а я вприпрыжку бегу за ним, как раненый паук. Эти жуткие черные туфли. Только я подумала, что мы по велению судьбы снова идем в столовую, как вдруг резко поворачиваем налево и спускаемся в подземный гараж. Джеймс подходит к маленькой будке, просит у человека из будки ключи и затем направляется к неприметной серой машине. К тому моменту как я сажусь рядом, он успевает завести двигатель и пристегнуть ремень.

— Вам придется двигаться быстрее, мисс Колшеннон, если вы не хотите что-нибудь упустить. В следующий раз я без колебаний уеду без вас.

— Я не думала, что пропускаю что-то, — надменно отвечаю я.

Он поднимает брови:

— Вот как, — говорит таким тоном, как будто мое утверждение все ему объяснило. Я раздраженно поеживаюсь, сердясь сама на себя.

— Могу я попросить вас носить более подходящую обувь? — спрашивает он, глядя на мои прекрасные, но, по правде сказать, не совсем удобные черные туфли.

— Я обязательно откопаю кроссовки, как только приду вечером домой, — стиснув зубы, отвечаю я.

Наша машина выезжает из подземной автостоянки в мир солнечного света. Я бросаю печальный взгляд на Тристана, когда мы проезжаем мимо него.

Немигающим взглядом смотрю в окно до тех пор, пока мне не становится ясно, что это как раз то, чего хочет мой напарник. Поэтому я достаю блокнот, многозначительно прочищаю горло и, стараясь сделать свой тон как можно более вежливым, спрашиваю:

— Так чем же занимаются детективы? Я имею в виду, в чем особенность их работы?

— Мы занимаемся всем — от изнасилований до краж и убийств. Всем, что нуждается в расследовании и чего не в состоянии сделать парни в униформе.

— В униформе?

— Ну да, парни в голубой форме, мисс Колшеннон. Мы занимаемся всем, чего не делают они.

Он указывает на себя. На нем бежевые твидовые брюки, а также рубашка от Ральфа Лорена и изящный галстук. Я немедленно начинаю записывать его слова в блокнот, чтобы он не заметил, как я его изучаю.

— Так. А как долго вы служите в полиции, детектив?

— Девять лет.

— С самого окончания училища?

— Университета.

— Какого?

— Даремского.

Я перестаю строчить и удивленно поднимаю брови. Он бросает взгляд на меня: