Книга Маринкина любовь, страница 105 – Наталья Воронцова

— А разве я не имею права на часть квартиры?

— Имеешь, конечно. Но ты забыл, что ты еще учишься. Лет-то тебе сколько? Ты доучись и стань на ноги сначала… Она же не жена тебе…

— А ты сама с кем живешь? С мужем?

Ответить было нечего — сын был абсолютно прав. Девочка Маша оказалась в принципе доброй, но ужасно ленивой. Даже посуду за собой после завтрака со стола не убирала. К счастью для всех, этот роман Ильи был достаточно коротким: его подружка довольно быстро отыскала какого-то более состоятельного и взрослого кавалера и переметнулась к нему. Илья ужасно страдал…

Как обычно, Маринка терпеливо разбиралась со всеми, помогала, утешала, и с какого-то момента ей начало казаться, что ее самой — с ее чувствами и мыслями — уже и нет больше, вся растворилась в других людях. В таком настроении и приехала она в Петровское — вынырнуть из быта, немного развеяться, походить по знакомым аллеям, подумать о жизни. Ноги сами собой понесли к реке, к тому месту, где Димка когда-то держал лодку. Как будто тайно надеялась на встречу. И вроде бы совсем уже ничего не надо — только бы увидеть одним глазком, только бы узнать, что все у него хорошо… Но не судьба. Ангар оказался закрыт, вокруг никого. Наверно, и к лучшему. Что старое ворошить? Маринка уселась на зеленую траву и засмотрелась на волны. У нее уже половина жизни прошла, а волны все так же бегут и бегут, как бежали в их общем с Димкой детстве… Димка. Где он сейчас? Вспоминает ли о ней, хотя бы иногда?

— Привет! — вдруг раздалось за спиной. Маринка вздрогнула и обернулась. Димка — легок на помине — стоял прямо за ее спиной.

— Привет! — улыбнулась она.

— А что это ты тут одна сидишь? — спросил он так, как будто в последний раз они виделись всего несколько часов назад.

— Так, думаю. Хотела тебя увидеть.

— А-а-а… Тогда смотри!

Димка уселся на траву рядом. Маринка смотрела на него во все глаза и не могла скрыть радости.

— Рассказывай, рассказывай скорее, как ты живешь?

— А что рассказывать? — почесал голову Димка. — Вот с Ленкой развелся… Она уехала в Москву и сына забрала.

— Да ты что? Почему?

— Не знаю. Она сказала, что я ее никогда не любил. Может, это и правда. Она, наверно, просто слишком молодая была. Разные поколения… Староват я стал для девчонок. Меня ведь никто из женщин не понимает так, как ты.

— Вот спасибо! Дожила-таки! Наконец услышала это!

— Как будто ты сама не знала никогда. Ты очень важный для меня человек.

— Неужели? Важный — это как?

— Да отстань ты от меня со своими подколками. Сама же все знаешь про нас…

— Димка, я ничего не знаю! Уже тридцать лет не знаю! Кроме того, что ты уже трижды женился, развелся, нарожал детей, а моя судьба — только всегда стоять за спиной твоих жен!

— Когда это ты за спиной стояла? Ты всегда в моей жизни была особенная…

— Димка, ты любишь меня?

— Начинается сказка про белого бычка. Ну люблю, люблю, конечно. Дурацкий вопрос.

— Тогда почему у нас все так?..

— Потому, что я не хочу портить тебе жизнь. Слишком сильно люблю, чтобы жениться. Посмотри на меня: мужчина под сорок, лысый, почти развалина… Зачем тебе такой? У тебя есть молодой и здоровенный! Гораздо лучше, чем я.

— Димка, Димочка, мне все равно, как ты выглядишь. Мне больше никто не нужен! Я люблю тебя тридцать лет. Разве возраст главное?

— А что главное?

— Совсем другое. Чувства…

— Все вы, женщины, такие. Чуть что — сразу чувства. Как будто на них можно что-то построить. Слушай, что мы тут сидим? Поедем ко мне, выпьем чаю. Меня знобит что-то от этих разговоров.

— Поедем — куда?

— А я квартиру купил. Ты не знаешь, что ли? Да той самой нашей улице… Прямо рядом с домом твоей мамы.

Маринка посмотрела на него потрясенно. Словно завороженная, легко села, как и много лет назад, на багажник велосипеда, и они поехали.

— Постой, постой! — в какой-то момент закричала Маринка. — Мы же не туда едем!

— Как это — не туда? — Димка от удивления остановился и обернулся. — Я еду к твоему дому, рядом с нашей школой, где твоя мама живет.

— Да она там уже несколько лет не живет! — удивленно сказала Маринка. — Они переехали в новостройки, в другой конец города.

— Переехали? — расстроенно переспросил Димка. — А я и не знал. Зачем же я тогда квартиру купил?

Соловьев не солгал: окна его новой квартиры выходили прямо на дом, где когда-то жила Маринка. Если взять самый простой бинокль, можно спокойно рассмотреть все, что делается в окнах напротив. В Димкиной квартире было неуютно, по углам стояли какие-то неразобранные узлы, валялись удочки, велосипедные шины и прочие холостяцкие причиндалы. В спальне на полочке, среди разного хлама, Маринка увидела расшитую бисером подушечку-сердечко — ту самую, которую она когда-то подарила Димке надень рождения.

— Ты хранишь? — удивленно спросила она, прижимая сердечко к щеке.

— Конечно. Чай будешь? — слегка смутившись, ответил Соловьев.

— Буду!

— Только у меня ничего нет… Баранки вот сухие…

— Ничего не надо!

Они попили чаю, посидели немного на диване молча. Смеркалось. Маринка все не могла прийти в себя оттого, что Димка купил квартиру именно в этом месте, оттого, что хранит вещь, про которую она уже и думать забыла. А сейчас сидит молча напротив, насупившись, как чужой…

— Ну что ты, Дим? — Она погладила его по колену. — Скажи что-нибудь.

— Что?

— Не знаю… Ну что я красивая!

— Ты красивая — и сама это знаешь. Зачем говорить?

— Дим, поцелуй меня! — Соловьев быстро прикоснулся губами к ее щеке. — Дим, не так…

Он наклонился ниже и поцеловал в губы. Как когда-то в детстве — сначала неловко, потом долго и страстно. Через несколько минут он отскочил от нее как ошпаренный.

— Нет, я не могу!

— Чего ты не можешь?

— Не соблазняй меня! У меня все равно ничего не получится. Уже давно не получалось…

— А я тебя и не соблазняю. Имею я право тебя просто поцеловать, в конце концов?

Маринка подошла к нему и крепко обняла. Димка доверчиво положил голову ей на грудь. Она еще долго гладила его по колючему ежику, по плечам, по груди… Так они и уснули.

Наутро Димка на работу не пошел, сказавшись больным. Он теперь трудился где-то на теплостанции.

— Там все уже привыкли! — махнул рукой он. — А выгонят — не велика беда. Все равно помирать скоро.

— Что ты говоришь? Прекрати немедленно!

— А как будто ты и об этом не знала! Тебе что, сестричка моя не рассказывала?