Онлайн книга «Маринкина любовь»
|
— Дима! — Маринка от возмущения даже села. — Пора бы уже привыкнуть за тридцать лет, что Наташа мне о тебе ничего не рассказывает. Ничего! Ты тоже молчишь. Поэтому откуда я могу знать? — Ты ужасно красивая, когда злишься! Димка повалил ее обратно на кровать. — Ну вот, а говорил, что не можешь ничего! — рассмеялась Маринка минут через двадцать. — Ты еще ого-го! — Не знаю, что со мной случилось сегодня, — смутился Димка. — Я думал, уже все, в евнухи пора… — Тебе — в евнухи? Да не смеши ты, ради Христа. В тот день они занимались любовью до самого вечера, как будто наверстывая упущенное за последние годы. — А как же Весельцов? — спросил вдруг Димка. — Ты что, ушла от него? — Нет, не ушла. Он дома ждет. Думает, я к маме поехала. — Так у тебя с ним все хорошо? — А ты как думаешь? Соловьев снова насупился и замолчал. Они сходили вместе в магазин, купили продуктов и большой арбуз. Маринка приготовила ужин. Ели на полуразвалившемся, старом столе, но при свечах — единственный раз в жизни. Маринка чувствовала, что одно его слово — и она останется здесь навсегда. Делить с Димкой счастье и беды в этой крошечной, грязной квартире, пока смерть их не разлучит… — Димка, ты ничего не хочешь мне сказать? — Что? — Ну не знаю… — Арбуз… — Какой арбуз? Что ты несешь? — Арбуз сладкий… Ты же просила что-то сказать. — Ладно, Димуля. — Маринкин порыв прошел, сменившись усталостью. — Повеселились — и хватит. Мне пора в Москву. Дела ждут. Ты же мне все равно ничего не говоришь. — Пенек рядом со мной всегда свободен для тебя. — Пенек, говоришь? А мне пенька мало! — Смотри, если не ты, кто-то другой его займет. Подумай! — Пусть занимает! Проводи на электричку. — Угу. Димка посадил Маринку в электричку и на прощание быстро чмокнул в щеку. Маринка смотрела, как он шел по перрону, не оборачиваясь, и нервно курил. Сердце у нее сжималось, в глазах стояли слезы. Неужели непонятно, что тут уже никогда ничего не будет, что надо бежать прочь от этой гибельной любви, которая каждый раз настигала исподтишка и незаметно засасывала, как коварный речной водоворот? Зачем она пошла на реку, увидела его, снова взбаламутила успокоившиеся было чувства? Маринка злилась на себя — и тайно радовалась, что нечаянно провела с Димкой целых два дня. Дома Маринку встретил растерянный Илья: — Мам, ты, наверно, переживать будешь… Ты только не расстраивайся, пожалуйста. Сядь. Тебе корвалол накапать сейчас или потом? — Что это ты со мной как с душевнобольной? Говори давай быстро, что случилось. — Весельцов ушел… — Куда? — равнодушно спросила Маринка. — Совсем ушел… Собрал чемоданы — и нет его… — Да? А что, ему было куда идти? — Было… — Илья опустил глаза и покраснел. — Я тебе не говорил. — Ладно уж, рассказывай! Чай будешь? — Буду. В общем… У него уже давно была одна тетка. Лет на двадцать старше его, хозяйка какой-то крупной фирмы, я точно не знаю. Одинокая… Настоящая стерва. Я их разговоры по телефону слышал несколько раз. Он на ней женится, и они уезжают в путешествие. Куда-то на Карибы. Серега мне сказал тебе не говорить. — Почему? — Мы боялись, что ты не переживешь… Опять в больницу попадешь. — Зря боялись. Это все новости? — Да. — Вот и хорошо. Наконец пристроен Весельцов. Рада за него. А теперь давай чай пить. — Мам, ты что, в Петровском была? — Да. А почему ты спросил? — Не знаю… У тебя всегда потом такое лицо… Маринка рассмеялась и обняла сына. Ей было, в общем, все равно, что Весельцов ушел. Не в первый раз в этой жизни она снова начинала с нуля. И в этот раз отчего-то совсем не было страшно. А еще через несколько дней раздался тревожный телефонный звонок. Звонила Наташка: — Марин, ты не знаешь еще?.. — Не знаю — чего? — Димка в Москве, в больнице… — Что с ним? — Все то же самое, что всегда. Но теперь гораздо хуже… Если ты хочешь попрощаться… — Как — попрощаться? Ты с ума сошла?.. Через полтора часа Маринка была уже в больнице. Там же сидели заплаканная Наташка и смурной Серега. — Почему раньше не сказали? Что случилось? — накинулась на них Голубева. — Врачи говорят, что шансов нет. У него опухоль мозга… Уже давно. Все думали — эпилепсия… Признаки проявились давно, еще с тех пор, когда у нас мама умерла. Лечили, да что-то недолечили… Нужна серьезная нейрохирургическая операция, но гарантий никто никаких не дает… И денег нет, чтобы его в приличное место положить. — И вы мне ничего не сказали? Как вы могли?! — Мы думали, ты знаешь… Ты же с ним общалась! — Как его можно увидеть? — Только через стекло… К нему не пускают. — Куда идти? Маринка накинула халат и быстро пошла по лестнице. Серега бросился ее догонять. — Ты-то как мог молчать? Ладно про Весельцова, но про Димку! Никогда тебе не прощу! — Я боялся… Он не хотел, чтоб ты знала… Сюда! Маринка заглянула через стекло. В палате был холодный, бледно-голубой цвет, как в мертвецкой. Димка лежал, весь опутанный какими-то проводками, изо рта торчала трубка. — Боже мой! — только и выдохнула Маринка. — Я хочу поговорить с врачом! Немедленно! — Мы уже разговаривали… Ему дают максимум несколько дней… Нужны очень большие деньги. — Сколько? Серега назвал сумму. Маринка схватилась за голову, сказала: — Я достану! — Кума, не чуди. Откуда у тебя? — Найду, раз вы не можете! На бегу она скинула халат и рванула на улицу. План действий созрел мгновенно. Она продаст квартиру и все, что в ней есть! Еще немного займет… Через час она уже примчалась домой и, не раздеваясь, начала выгребать вещи из ящиков. — Мам, что с тобой? — встревоженно спросил Илья. — Беда. Мы все продаем! — Как — все? — Вещи. Квартиру… Помогай разобрать. А еще лучше звони отцу. Попроси его отказаться от его доли. Скажи, что я ему все верну. Звони быстро… — Что случилось-то? — Дядя Дима при смерти. Нужна операция. — Мама, но… — Никаких «но»! Быстро! Илья покорно взял телефонную трубку и побрел в соседнюю комнату. |