Книга Замужество Изабель, страница 111 – Шейла О'Фланаган

Может быть, именно мысли о свадьбе направляли мои стопы, потому что вдруг я оказалась в отделе, где на манекене висело совершенно сногсшибательное свадебное платье. Не платье, а сказка. Только дети о таком мечтают, когда слушают сказки о волшебных принцессах. Чистейшей белизны. С юбкой, на которую ушли бессчетные ярды тончайшего шелка. На груди сложный узор из белых бархатных роз, который слегка спускался на юбку. Я и сама шила когда-то неплохие платья, но, когда я смотрела на это, у меня просто перехватило дух.

– Хотите примерить? – спросила меня продавщица.

– Нет. Для меня оно слишком прекрасно.

– Вам оно подойдет как нельзя лучше, – возразила продавщица. – С вашим цветом лица! Просто для вас сшито!

Я улыбнулась.

– Может быть. Но носить его я все равно не смогу. Кроме того, – я слегка усмехнулась, – оно, очевидно, безумно дорогое.

– Но это же самый главный день в вашей жизни! – уговаривала меня продавщица. – И вы наверняка захотите выглядеть на все сто!

Я заколебалась.

– Хотя бы примерьте, – снова сказала она.

– Хорошо.

Я прошла за ней в примерочную и положила портфель на пол.

– В этом году это одна из наших самых популярных моделей, – приговаривала продавщица, появляясь с платьем моего размера. – Все невесты говорят, что чувствуют себя в нем настоящими принцессами. И большинство покупает.

– А я не куплю, – заверила я ее, выскальзывая из своих джинсов и джемпера. Хорошо, что хоть сообразила сегодня надеть на себя красивое белье, подумала я.

Я глянула на себя в платье.

– Что я вам говорила? – донесся до меня голос продавщицы. – Вы в нем выглядите как принцесса!

Мне хотелось ей сказать, что выглядеть как принцесса – это еще не гарантия счастливого замужества, но я совершенно потеряла дар речи. Платье представляло собой нечто большее, чем простое сочетание разных элементов. Оно составляло единое целое, и носить его – значило самой превратиться в другого человека. Я смотрела на отражение бледной, длинноволосой девушки в зеркале и едва узнавала саму себя. Если я куплю это платье – или сошью что-нибудь подобное, – то Тим просто рухнет у алтаря.

– Платье вам очень идет, – мурлыкала между тем продавщица.

Нет, думала я, на тридцатилетней женщине эти километры шелка будут выглядеть по-дурацки. Но в зеркале отражалась вовсе не тридцатилетняя женщина. В нем я казалась юной и прекрасной.

– Платье для невесты – это очень важная деталь. – Голос продавщицы доносился до меня откуда-то издалека. – Это своеобразное самоутверждение. И такое платье, как это, делает ваше самоутверждение очень веским.

Изабель Мэлон. Вот мое самоутверждение.

– Может быть, для кого-то так оно и есть, только не для меня. Для меня важнее другое.

Продавщица посмотрела на меня с пониманием.

– Если честно, то для меня тоже. – Она фыркнула. – Хотя вы все в нем такие прекрасные!

Мы договорились, что я подумаю и приду к ней в другой день. Снова влезать в джинсы и джемпер казалось чем-то тривиальным, словно с небес я спускалась на землю. Это платье словно вдохнуло в меня новую жизнь. Я быстренько сжевала батончик "Марс" для подкрепления, потом бодро зашагала, невзирая на толпы, на Графтон-стрит и купила там для матери шелковую блузку, для Алисон браслет, для Яна джемпер и для отца оплетенную флягу. Для Питера я купила книгу о собаках, для Джемаймы духи. А себе я купила черные кожаные ботиночки и кожаную куртку.

Мать просто с ума сойдет, когда увидит ботинки и куртку, думала я, стоя в очереди на такси. Она скажет, что надо было дождаться распродаж. Но в период распродаж у меня не будет времени таскаться по магазинам, мне придется морочить себе голову всякими свадебными глупостями. Очередь на такси была огромной. Я постукивала ногами об асфальт и жалела, что на мне нет шапки и перчаток. Свою меховую шапку я ухитрилась потерять, когда возвращалась в Дублин, а перчатки у меня вообще больше двух дней, как правило, не задерживались.

Наконец подъехало такси. Я назвала таксисту адрес родителей. Тим хотел, чтобы я сразу же переехала к нему и, очевидно, был удивлен и даже обижен, когда я сказала, что хочу пока пожить в родительском доме.

– Это потому, что я хочу выйти за тебя замуж, – объяснила я.

– Но я тоже хочу на тебе жениться! – возражал он. – И поэтому хочу, чтобы мы делили с тобой кров.

– Осталось всего восемь недель. Разве ты не можешь подождать восемь недель?

– Дело не в ожидании, – ответил он. – Дело в том, хочешь ли ты быть все время со мной. Как я с тобой. Лично я не хочу, чтобы ты уходила.

– Ты умеешь так красиво говорить! – сказала я, уютно прижимаясь к нему. – Вот за это я тебя и люблю.

Но своего решения я менять не собиралась и очень гордилась своей твердостью.

Такси остановилось около дома. Я вышла и некоторое время смотрела на ожерелья огоньков в Дублинской бухте, трепетно отражавшихся в черной морской воде. Зрелище было одним из преимуществ жизни на побережье. Я так тосковала по нему за границей!

– Тим звонил, – сообщила мне мать, как только я вошла в дом. – Сказал, что встретится с тобой прямо в Чилли-клубе, не заезжая домой.

– Вот педик, – выругалась я.

– Изабель! – строго выговорила мне мать. – Ты же знаешь, что я не люблю такие выражения!

– Извини. – Я постаралась скрасить вырвавшееся у меня слово улыбкой.

На кухне я открыла холодильник и достала кусок сыру.

– Для серьезной еды уже поздно, – выговорила мне мать. – Просто не понимаю, как ты ложишься каждый день спать на полный желудок! У тебя же будет несварение!

– В Мадриде все едят гораздо позже, – сказала я, надкусывая сыр.

– У иностранцев все по-другому. – Она выкладывала на гриль свиные отбивные. – На твою долю сделать одну?

– Нет. Тим собирается сделать мне предпраздничный презент – романтический ужин. Нехорошо, если я не смогу проглотить из него ни крошки. Лучше перекусить бутербродом. Просто чтоб заморить червячка.

– Ты питаешься без всякой системы! – заметила мать. – Вот что сделала с тобой заграница!

– Не будь занудой! – Я поцеловала ее в щеку.

– Ты поможешь мне накрыть на стол?

– Конечно. А ты ждешь гостей?

– Да, представь. Редкий случай в нашем доме.

– В любом доме это сейчас редкость, – сообщила я. – Разве ты не читала? Все сейчас только перекусывают и перехватывают где попало. Дома никто не обедает.

– А в нашем доме всегда будут семейные обеды! – упрямо подчеркнула она, нарезая зелень.

– Учту, когда буду жить в Доннибруке, – сказала я. – Если не справлюсь, то приду за опытом домой.