Книга Романтическое приключение, страница 19 – Сара Монк

Лизель удивилась, видя, как Мэрилин кивнула с пониманием и радушием и подошла к гостю, протягивая руку. Он взял ее и удержал на секунду дольше, чем полагается при приветствии.

— Скажите, мы могли бы где-то поговорить? Тет-а-тет…

К удивлению Лизель, Мэрилин снова кивнула и, отворив дверь, ведущую в офис, жестом пригласила гостя следовать за ней.

— Пожалуйста, прошу в наши владения.

Нахмурившись, Лизель наблюдала, как сестра повела незнакомца в офис. Она оставила дверь открытой, однако Лоррейн, показавшаяся в этот момент на лестнице, включила пылесос, так что Лизель не могла слышать их разговор.

Через пять минут бесплодных стараний что-либо услышать, не слыша ни слова, она заскучала, вспомнила, что ничего не ела все утро, и отправилась на кухню сделать сандвич и выпить чаю. Она приготовила чашку чая и для таинственного мистера Шона Саттона — теперь она могла войти в офис и послушать, о чем они говорят. Но когда она вышла из кухни, они уже прощались в холле. И Шон Саттон снова надолго задержал руку Мэрилин в своей руке.

Он посмотрел на Лизель, адресуя ей приветливую улыбку.

— Приятно было познакомиться с вами обеими. Я уверен, наши пути еще пересекутся… и очень скоро, вот увидите, — добавил он, подмигивая ей. И удалился.

Лизель обиделась на эту насмешливую улыбку.

— Кретин. — Она сморщила нос и высунула язык вслед Саттону.

— Лизель! — одернула ее Мэрилин. — Ты должна была быть вежливой с ним.

Лизель вопросительно вскинула брови.

— Зачем? Я даже не знаю, кто он.

— Да, он нашел это очень забавным.

— Спорю, что нет.

— Это новоиспеченная версия Ричарда Бренсона. [5]

— По его собственному мнению или по мнению окружающих?

Мэрилин нахмурилась.

— Не похоже на тебя. Обычно ты всегда вежлива с людьми.

Лизель сдвинула брови.

— Да?

— Может быть, это оборонительная реакция на силу его обезоруживающей привлекательности? — Мэрилин заморгала, глядя на сестру.

— Ты снова перед сном смотрела фильмы пятидесятых?

— Что ж, это лучшее, что я видела о любовных отношениях.

— И все же откуда ты знаешь, кто он?

— Подожди здесь.

Мэрилин скрылась в офисе и через секунду вернулась с газетой в руках. Она развернула газету и протянула сестре, и Лизель сразу же бросилась в глаза фотография мужчины и заголовок, который гласил: «Местный предприниматель получает награду — ответ Пиран-Бея Ричарду Бренсону, обладателю престижной премии в области дизайна за реконструкцию неприглядных индустриальных объектов».

— Подумаешь, невелика слава, ему посвятили заголовок в местной газете, где вся первая страница посвящается особе, а точнее, гиду из Порта-Гаверн, которая связала тридцать миниатюрных шапочек для покинутых пингвинов.

Мэрилин рассмеялась и ткнула пальцем в текст.

— Как я сказала, тебе нужно быть вежливой.

— Зачем?

— Для начала он предложил купить наш отель.

— Серьезно? — Лизель удивленно заморгала. Мэрилин кивнула.

— Весьма соблазнительное предложение.

— И что ты сказала?

— Я объяснила, что у нас нет намерения продавать «Рог изобилия» до конца сезона, но я буду иметь его в виду, если мы решим это сделать.

— Разумеется.

— Ты думаешь?

— О, до этого еще так далеко.

— Стоишь за стойкой ресепшен в ожидании нашего нового гостя? Тебе лучше пойти в офис и просмотреть счета. — Мэрилин подняла глаза от газеты и взглянула на сестру. — Нэнси усердно трудилась всю жизнь и, в конце концов, пришла к убеждению, что вовсе не обязательно заполнять отель. Взгляни на ее книги, она обходилась без рекламы и держала цены ниже обычного ценового уровня, и отель выживал только за счет постоянных клиентов.

Мы слишком малы для туристических компаний и слишком далеки от дороги для случайных путешественников, и, кроме клиентов Нэнси, никто не знает о существовании «Рога изобилия».

— Ты серьезно? Наши дела так плохи? — взволнованно спросила Лизель.

— Не совсем так, но могут быть куда лучше. Пока нас поддерживает страховка Нэнси, делающая банковский счет чуть привлекательнее, но фактическое положение дел ужасно.

— Но у нас хватит денег, чтобы продержаться сезон?

— Да, мы должны. Принимая во внимание, что ни ты, ни я не беспокоимся о собственной зарплате. Но меня больше беспокоит, что будет к концу сезона. Стоимость отеля подсчитывается немного иначе, чем стоимость недвижимости в обычном смысле. Чем лучше идут дела в отеле, тем выше его цена и тем больше мы получим для Алекса, когда будем продавать его. Если мы сможем поднять наш оборот, это даст соответствующую разницу. Несмотря на факт, что Шон Саттон хотел бы переделать отель в апартаменты и сдавать их, он предлагает нам цену недвижимости на текущий момент, а мы должны сделать ее выше, гораздо больше, чем сейчас.

— Что ж, я… и, между прочим, новая реклама работает.

Мэрилин с надеждой взглянула на сестру.

— Ты думаешь…

— Мы получили несколько заказов, — радостно улыбнулась Лизель.

— О, слава Богу! — Мэрилин была так счастлива, что захлопала в ладоши. Затем, увидев, что у дороги остановился автомобиль, выглянула в окно и объявила: — О-о, похоже, мистер Локхарт собственной персоной.

— Красивый высокий брюнет? — с надеждой спросила Лизель.

— Маленький, толстый и старый, — ответила Мэрилин.

— И на том спасибо, — усмехнулась Лизель.

Эрик снова заболел.

Меню обеда обещало гостям суп-пате, который Эрик, к счастью, уже приготовил, говядину «Веллингтон» и семгу, запеченную в тесте, что еще предстояло сделать. Обычное спокойствие Мэрилин на этот раз поколебалось.

— Как ты думаешь, они заметят, если мы заменим говядину «Веллингтон» лазаньей, а семгу сделаем в сухарях? — с грустной усмешкой спросила она, изучая поваренную книгу.

Лизель пожала плечами.

— Эрик мог бы подождать до завтра и потом болеть, когда Лейтемы и Стоуны уедут, и у нас снова будет пусто. Мы должны переименовать отель в «Тихую обитель». Отель функционирует уже много лет. Как ты думаешь, большинство прежних гостей знали о его существовании?

— Мы поработаем над этим, и дела пойдут лучше, я уверена. А сейчас нам надо как можно лучше накормить гостей, или они не станут рекомендовать нас своим друзьям, и как назло с этой проклятой едой… — Мэрилин открыла дверцы большого буфета. — У нас нет муки. — Ее лицо еще больше помрачнело.