
Онлайн книга «Творцы заклинаний»
— О-о, — просветлел Напролоум. — Вы правда так считаете? Матушка кивнула. Напролоум похлопал себя по различным участкам мантии и наконец обнаружил просмоленный кисет и пачку папиросной бумаги. Вытряхнув трясущимися руками несколько крошек уже бывшего в употреблении табака в тощую самокрутку, он провел по ней языком, который едва-едва смочил бумагу. Но тут где-то на задворках сознания Напролоума всплыли смутные воспоминания о приличиях. — Гм, — сказал он. — Вы не возражаете, если я закурю? Матушка пожала плечами. Напролоум чиркнул спичкой о стенку и, прилагая отчаянные усилия, попытался совместить огонек и конец самокрутки в одной и той же точке пространства. Матушка мягко взяла спичку из его дрожащей руки и помогла Напролоуму прикурить. Волшебник втянул в себя дым, ритуально откашлялся и прислонился к стене; тлеющий кончик его сигареты был единственным источником света в сумрачном коридоре. — Они ушли в Странствие, — заговорила наконец матушка. — Знаю, — откликнулся Напролоум. — Ваши волшебники не смогут вернуть их обратно. — Это я тоже знаю. — Однако они могут вернуть нечто. — Я бы предпочел, чтобы вы об этом не упоминали. Наступила тишина — оба думали о том, что именно может вернуться, вселившись в живое тело. Причем по поведению Оно не будет отличаться от его первоначального обладателя… — Возможно, это моя вина… — начали они одновременно и изумленно остановились. — Вы первая, мадам, — уступил Напролоум. — Эти ваши цигарки — они успокаивают нервы? — спросила матушка. Напролоум открыл было рот, чтобы очень вежливо указать ей, что табак — это привычка, право на которую принадлежит исключительно волшебникам, но передумал и протянул матушке кисет. Она рассказала ему о рождении Эск, о приходе старого волшебника, о посохе и успехах Эск на магическом поприще. К тому времени как ее повествование подошло к концу, ей удалось скрутить тугой, тонкий цилиндрик, который горел крошечным голубым огоньком и заставлял ее глаза слезиться. — Не знаю, насколько это поможет расстроенным нервам… — задыхаясь просипела она. Но Напролоум ее не слышал. — Просто потрясающе, — отметил он. — Так, говорите, ребенок ничуть не пострадал? — По крайней мере, я ничего не заметила, — ответила матушка. — Посох был.., в общем, на ее стороне. — А где этот посох сейчас? — Она сказала, что бросила его в реку. Старый волшебник и пожилая ведьма посмотрели друг на друга. Вспышка молнии за окном озарила их лица. Напролоум покачал головой. — Река разливается, — констатировал он. — У нас один шанс на миллион. Матушка мрачно улыбнулась — от такой улыбки волки разбегаются во все стороны — и решительно схватила свою метлу. — Один шанс на миллион, — заверила она, — выпадает девять раз из десяти. * * * Бывают грозы откровенно театральные, все сплошь зарницы и металлические раскаты грома. Бывают грозы тропические и знойные, испытывающие склонность к горячему ветру и шаровым молниям. Но эта гроза пришла с равнин Круглого моря, и основная цель ее жизни заключалась в том, чтобы пролить на землю как можно больше дождя. Это была одна из тех гроз, которые заставляют предположить, что небо приняло сильнодействующее мочегонное. Молнии и гром держались на заднем плане, обеспечивая подобие хора, а дождь был звездой представления. Он перемещался по земле, отбивая чечетку. Территория Университета спускалась к самой реке. Днем она представляла собой парк с четко распланированной системой изгородей и гравиевых дорожек, однако в эту глухую, сырую и ненастную ночь изгороди изменили свое положение, а дорожки просто куда-то попрятались, чтобы остаться сухими. Слабый волшебный свет был почти не виден среди мокрых листьев. — А вы не можете запустить один из этих огненных шаров, которыми часто пользуются волшебники? — Помилосердствуйте, мадам. — Вы уверены, что она выбрала именно эту тропку? — Где-то здесь было подобие причала, если я совсем не заблудился. За этими словами последовал звук, какой издает массивное тело, натыкаясь на мокрый куст. Потом раздался громкий всплеск. — Во всяком случае, я нашел реку. Матушка Ветровоск вгляделась в насквозь промокшую темноту. Она слышала рев и смутно различала белые барашки поднимающейся воды. А еще она обоняла отчетливый запах Анка, который заставлял предложить, что несколько армий использовали эту реку сначала в качестве писсуара, а затем — под могильник. Напролоум, удрученно шлепая по воде, приблизился к матушке. — Глухо, — сказал он. — Только не подумайте, мадам, что я хочу вас обидеть, но такое половодье должно было унести его в море. А я умру от холода. — Больше, чем сейчас, вы уже не вымокнете. И вообще, вы неправильно ходите под дождем. — Простите? — Вы съеживаетесь, вы боретесь, так нельзя. Вы должны.., ну, в общем, скользить между каплями. И действительно, матушка выглядела лишь слегка намокшей. — Буду иметь в виду. Идемте, мадам. Я голосую за ревущий в очаге огонь и стаканчик чего-нибудь горячительного и не одобряемого блюстителями нравственности. Матушка вздохнула. — Ну не знаю. Я, признаться, ожидала увидеть, что он торчит из ила.., или нечто вроде того. А не одну воду вокруг. Напролоум мягко похлопал ее по плечу. — Возможно, мы еще сможем что-нибудь сделать… — начал он, но ему помешали вспышка молнии и очередной раскат грома. — Я сказал, может быть, мы еще… — предпринял он новую попытку. — Что это там такое? — перебила матушка. — Где? — озадаченно спросил Напролоум. — Дайте мне свет. Волшебник с хлюпающим вздохом протянул руку. Сгусток золотистого огня пронесся над пенящейся водой и, шипя, исчез в небытии. — Вон! — торжествующе указала матушка. — Это всего лишь лодка, — пояснил Напролоум. — Мальчишки используют их летом… Он поспешно захлюпал за полной решимости фигурой матушки. — Надеюсь, вы не намереваетесь спускать ее на воду в такую ночь. Это полное безумие! Матушка шла, поскальзываясь на мокрых досках причала, который уже больше чем наполовину скрылся под водой. — Вы ничего не понимаете в лодках! — протестовал Напролоум. — Значит, придется разобраться, да побыстрее, — спокойно отозвалась матушка. — Но я не залезал в лодку с тех пор, как был ребенком! |