Книга Все может быть, страница 80 – Джейн Грин

Тут мой запал кончается. Я сижу и трясусь от злости. Всю оставшуюся дорогу мы не произносим ни слова.

Бывали такие случаи, когда я знакомила приятеля со своими друзьями и он им не нравился. Я злилась на своих друзей, потому что не понимала, как это они не могут разглядеть в нем все то хорошее, что вижу я. Злилась, что у них хватило наглости сказать мне правду. Даже с некоторыми из-за этого разругалась. Но на этот раз не вижу ни капли правды в том, что говорит Эд. Я не могу признать, что мои друзья — плохая компания, потому что у них недостаточно денег, они не одеты в безупречные дизайнерские костюмы и не общаются с Бинки и Банни Доннелл.

Когда мы выходим из машины у дома Эда, я думаю, не слишком ли упряма. Может, Ник — действительно оборванец, а Пол и Сэл — не нашего круга? Будет ли мне так трудно прекратить с ними всякое общение? Честно говоря, я не знаю, смогу ли и здесь пойти на уступку — забыть о них, смириться с тем, что они — неподходящий круг общения для жены Эда Макмэхона.

Мы раздеваемся в гробовой тишине. Я забираюсь в постель и поворачиваюсь к Эду спиной. И тут он начинает извиняться. Я его игнорирую. Он прикасается к моему плечу, но я отбрасываю его руку, а он снова извиняется.

— Я не хотел тебя обидеть, — говорит он. — Ты права, я ошибся. Я слишком поспешно сужу о людях. Либби, дорогая моя, прости меня, пожалуйста.

Я поворачиваюсь и вижу, что у него в глазах слезы. Похоже, на самом деле говорит искренне. Когда он начинает гладить мое бедро, принимаю извинения. Но ничего не чувствую. Абсолютно ничего. Потом он решает, что достаточно предварительных ласк, и входит в меня, и я опять ничего не чувствую. Пока он дергается внутри меня, я даже не пытаюсь представить себе, как иду к алтарю, а просто лежу под ним и ощущаю странную, тупую боль в груди. Комок подступает к горлу. И вдруг я начинаю плакать.

Я рыдаю, всхлипывая, не сдерживая себя. Как ребенок. Отталкиваю Эда и бегу в ванную, запираю дверь и очень долго смотрю на себя в зеркало.

Никогда в жизни мне не было так одиноко.

Но представьте себе, только я прихожу в офис на следующее утро, как снимаю трубку и звоню Сэл.

— Ну? Как он тебе?

— Он очень милый! — восклицает Сэл.

Мне становится легче.

— Правда? Он тебе понравился?

— Он очень обаятельный. Очень. Вы отлично смотритесь вместе.

— Боже мой, Сэл, мне так приятно это слышать.

— Почему? Ты думала, он мне не понравится?

— Нет. Но мне очень важно, что думают мои друзья.

— А мы ему понравились?

— Да! Он сказал, что у меня замечательные друзья!

Я чувствую в своем голосе неискренность. И понимаю, что в голосе Сэл слышу то же самое. Мы прощаемся; тут же раздается телефонный звонок — это Ник.

— Звоню, чтобы поблагодарить тебя за вчерашний вечер.

Почему мне вдруг опять кажется, что Ник играет такую большую роль в моей жизни? Ведь между нами все кончено. Ничего больше нет. Я выхожу замуж за другого и вдруг начинаю разговаривать с Ником и видеться с ним еще чаще, чем раньше.

— Тебе понравилось?

— Было приятно тебя увидеть, — тепло отвечает он. — Особенно приятно, что ты прямо-таки светишься от счастья.

— Правда? — Я удивлена: вот уж не думала, что Эд оказывает на меня такое действие.

— Да, — он смеется. — Ты и вправду собираешься замуж?

Это еще что?

— Мы пока не назначили дату, — отвечаю я. — Я вообще не могу в это поверить.

— Ты, наверное, ждешь, когда же он подарит тебе кольцо — огромный бриллиант, чтобы осознать полностью, — произносит он странным тоном, который может означать только одно — ревность.

Но потом до меня доходит смысл слова «кольцо».

О боже, кольцо. Бриллиант, который превратит сон в реальность. Внезапно я вспоминаю слова Джулс: замуж выходят не потому, что ты влюблена или любишь. Не потому, что ты хочешь замуж, чтобы избавиться от одиночества. Не потому, что ты хочешь идти к алтарю или поселиться на Гановер Террас. Замуж выходят, чтобы провести с этим человеком всю свою жизнь. А когда я думаю о том, что проведу всю жизнь с Эдом, и вспоминаю вчерашнюю ночь, — чувствую, что мое сердце коченеет.

Нет, я не буду думать об этом. Я оборачиваю свое заледеневшее сердце в белые кружева, окружаю его мечтами о роскошном гардеробе, костюмах от знаменитых дизайнеров… И мне становится немного лучше.

— Какого размера должен быть бриллиант, как ты думаешь?

— По меньшей мере пять карат, Либби. — В голосе Ника звучит горечь, но он, как всегда, шутит. — И это только тот, что в середине. Это должен быть такой огромный бриллиант, что на твою руку невозможно будет смотреть без солнечных очков.

Я хихикаю.

— Да, это как раз для меня.

— Так ты действительно собираешься замуж? — спрашивает он.

Я чувствую, что на этот раз он не шутит.

— Конечно! — возмущенно говорю я. — Я бы не стала праздновать помолвку с первым встречным.

— Мне ли не знать, — смеется Ник.

Я хочу спросить Ника, как ему показался Эд, но у меня есть ужасное предчувствие, что Ник скажет правду. А я желаю знать правду: лучше буду думать, что мои сомнения — это обычно перед свадьбой. Не хочу, чтобы кто-то подлил масла в огонь.

Ведь я должна нервничать, да? Наверное, каждая невеста так себя чувствует. Есть ведь люди, которые в ночь перед свадьбой начинают паниковать, сомневаться, что поступают правильно, несмотря на то, что безумно любят своих избранников. Это естественно. Все будет нормально.

Вбегает Джо и говорит, что пришел Шон Мур. Я прощаюсь с Ником и все оставшееся утро разговариваю с Шоном, его агентом и Джо Купером о рекламной кампании. Я в ударе. Думаю, они очень довольны моей работой. Когда они уходят, проверяю автоответчик и вижу, что Джулс оставила сообщение.

Я ей не перезваниваю, еще рано. Иду обедать с Джо и пытаюсь обо всем забыть, потому что мне вдруг начинает казаться, что я не выдерживаю. Мы идем в итальянское кафе и заказываем каппуччино с молочной пеной и салат с тунцом на поджаренных хлебцах. Сидим и сплетничаем о работе. А когда в половине третьего я возвращаюсь в офис, то снова чувствую себя человеком.

В середине дня снова звонит Джулс. Настроение у меня отличное, и я совершенно не готова к тому, что она собирается сказать.

— Либби, ты можешь возненавидеть меня за это, но после вчерашнего вечера я просто обязана тебе сказать.

— Давай. В чем дело?

— Послушай, я говорю тебе все это, потому что люблю тебя и не хочу видеть, как ты совершаешь самую большую ошибку в своей жизни.

— Ближе к делу, Джулс.

— Ладно, ладно. Дело в том… я очень беспокоюсь, что ты недостаточно хорошо все обдумала. Ты была так взволнована, все случилось так быстро, и мне кажется, ты вообще не понимаешь, как обстоят дела на самом деле.