Онлайн книга «Свадьба Аманды»
Я услышала, как рядом кто-то тоже гадал, куда подевался жених. Вскоре там и тут уже звучали грубые шуточки и двусмысленные замечания. Я посмотрела на Энгуса, тот выразительно пожал плечами. Было без десяти двенадцать, а в двенадцать должна была начаться церемония. Времени оставалось в обрез. Я вглядывалась в дорогу, высматривая свадебный кортеж, но он так и не появлялся. Гости все прибывали, и слух о том, что жениха до сих пор нет, передавался из уст в уста. Фотограф, неистово щелкавший камерой, приблизился к нам, сверяясь со списком, который держал в руках. — Итак, — обратился он к Энгусу, — вы у нас второй лэрд? Энгус озадаченно поднял брови, потом решительно отодвинул наставленный на него объектив. — Вы кто такой? — Жоф де Бовуа. Фотограф, журнал «Хелло». А моя мать — дочь графа Суффолка. — А, ну раз так… — протянул Энгус и зашагал прочь, увлекая меня за собой. У церковных ворот вертелась целая орава подружек невесты — шесть взрослых блондинок и две блондинки-малолетки. Малявки теребили свои кремовые ленты и — когда им казалось, что никто не смотрит, — лягали друг дружку. Я и сама не прочь была лягнуть кого-нибудь. Ни одна из старших подружек не обращала на детей ни малейшего внимания: все они наперебой спрашивали одна другую, нормально ли они выглядят, и вытирали воображаемые пятна косметики. Рядом с блондинками стоял человек в потрепанном костюме. Он сошел бы за постороннего, если бы не держал упряжку из восьми белых гусей. Мало того — на гусях, похоже, были кремовые галстуки-бабочки. — Мать твою! — хором воскликнули мы с Энгусом. — В жизни не выйду замуж без гусей, — заявила я. — Надеюсь, они не взорвутся, — мрачно буркнул Энгус. — Что ж, это обеспечило бы меня обедом — ведь на прием я не попаду. Энгус покосился на часы, и это не укрылось от меня. — Господи… — вздохнула я, шагая рядом с ним. — Он нарочно решил явиться в последнюю минуту, чтобы довести нас до сердечного приступа. — М-да… — задумчиво отозвался Энгус. К нам подбежала Муки. — Привет! — Я поцеловала ее. — Я их достала! — прошептала Муки. — Порядок, вокруг никого, можешь не шептать. Муки раскрыла свою сумочку от «Шанель» и показала два маленьких цилиндрика. — Хотя я и не уверена, что они на са-амом деле понадобятся. Да, а вы видели гусей? Мы топтались снаружи, пока викарий не принялся загонять нас внутрь: — Мне очень жаль, он сам будет расстроен, когда появится, но у меня на два назначена следующая служба, так что если вас не затруднит… сожалею… Меня не затруднило. На улице было холодно. Энгус вцепился в Нэша и сказал что-то про машину — я ничего не поняла. Внутри церковь была так же прекрасна, как и снаружи, но все казалось слегка… сверхсвадебным. Венки и ленты были развешены везде, где только можно, горело тысяч пять свечей, ковер устилали лепестки роз. Повсюду красовались выложенные из цветов инициалы жениха и невесты. Я была так ошарашена, что не смогла ответить на вопрос «Жених или невеста?». — Что? — Вы подруга жениха или невесты? Я беспомощно оглянулась на Энгуса и промямлила: — Вообще-то… не знаю. — Жениха, — ответил Энгус. — Так что сесть можешь рядом со мной, — сказал он, когда мы прошли вглубь церкви. Органист играл что-то бравурное. Мы сели в первом ряду — Энгус рядом с матерью, а я — рядом с Энгусом. Оказаться в церкви впереди всех было как-то странно и неправильно, но я не спорила. Я заглянула в расписание. Ничего себе! Да служба займет часа четыре, не меньше. С другого конца церкви Муки помахала нам и указала глазами на щиток пожарной сигнализации. Мы кивнули в ответ. Возбуждение нарастало, слегка ныло в желудке. Церковь постепенно заполнялась. Жоф де Фотограф, не желавший сидеть без дела, принялся снимать гостей, отдавая предпочтение хорошеньким блондинкам и указаниям своей маленькой черной книжки. Люди вертели головами, взволнованный викарий бродил туда-сюда между рядами. Нэша нигде не было видно. — Что происходит? — шепотом спросила я у Энгуса. Тот снова пожал плечами. Я посмотрела на его мать, но та не выказывала никаких признаков беспокойства. Я не знала, что ей сказать, и снова принялась разглядывать церковь. Алтарь был увит гирляндой из фуксий. Переплетенные инициалы украшали даже большую Библию. Все перешептывались и хихикали. Десять минут первого, четверть… Тут я увидела мать Аманды. Не знаю, много ли толку было от пансионата «Прайори», но мне она показалась пьяной. Она отцепляла лепестки от своего корсажа и раскачивалась. Я подумала, не устроил ли Фрейзер еще один мальчишник или еще что-нибудь эдакое. Вдруг он сейчас трясется в поезде из Абердина? — Ты его, часом, не привязал где-нибудь? — тихонько спросила я Энгуса. — Слово даю, я понятия не имею, где он, — прошептал он в ответ. Гости ерзали и посматривали на часы. Двадцать минут, двадцать пять… Неожиданно двери церкви с грохотом распахнулись. Все дружно обернулись. На пороге стояла Аманда. В белоснежном платье, щедро расшитом золотом, она выглядела настоящей красавицей. Короткие рукава подчеркивали изящные плечи, юбка повторяла каждое ее движение, облегая ноги словно паутина. На плечах лежало белое боа, — надеюсь, не из полярного медведя. Эффект был ошеломляющий. Но лицо… Лицо Аманды было белое как мрамор и искаженное от ярости. Все молчали. Аманда медленно шагала по проходу — вовсе не плывущей походкой, как задумывалось. Несколько подружек двинулись было за ней, но быстро отстали. Органист сдуру завел «Идет невеста», но кто-то, видимо, ему хорошенько врезал, потому что музыка оборвалась. Аманда приблизилась, бледная и напряженная. И остановилась прямо перед нами. — Где он, черт его побери? — прошипела она, глядя на Энгуса. Энгус посмотрел ей в глаза: — Клянусь — не знаю. Вибрирующий голос Аманды разнесся по церкви: — Ублюдок гребаный, ты с самого начала это затевал! Все ты знаешь! Где он, мать твою? Голос Энгуса звучал мягко: — Мне жаль, Аманда. Он ничего не говорил мне. Честное слово. Если бы я знал, думаешь, я сидел бы здесь? Наверное, он просто опаздывает. — Ни хера он не опаздывает! — выплюнула Аманда. — Какие же вы козлы, вы все! Она развернулась ко мне: — А, сообщница! Жалкая ты дура! Я уже все про тебя слышала! Хоть этого я добилась! От этого выпада меня бросило в дрожь, но ни единого слова выдавить я не смогла. |