Онлайн книга «Наваждение»
|
Никто не мог понять, почему Катя вдруг будто резко очнулась от беспробудной спячки, посмотрела на карманный календарик и сказала: — Завтра у меня день рождения. — Ой, точно! — подхватил Дима, которому стало неудобно, что он совершенно позабыл об этой дате. — Тебе ведь двадцать! Круглая дата. Надо отметить. — Конечно, надо, — поддержали Чика и Славка. — Устроим по высшему разряду. — Ты только не напивайся сегодня, — поморщившись, попросил Дима. — А то завтра самой противно будет. Весь праздник насмарку. — Нет, что ты! — испуганно покачала головой Катя. — Мне совсем и не хочется… — А укол? — подмигнул Чика. — Нет, спасибо, — отказалась Катя. — В другой раз. — Естественно! — Я бы съела чего-нибудь, — вновь огорошила она всех, потому что в последнее время жевала лишь то, что ей, как птенцу, вкладывал в рот Дима. — Колбаса есть. Бутерброд? — А горячего? Я бы сейчас борща… маминого… — мечтательно потянула Катя. — Отходняк! — пихнул Чику локтем Славка. — Всегда на горяченькое тянет… — Надолго ли? — Посмотрим… — Слушай, на двадцатилетие надо бы подарить что-то… Все же дата… — сказал тощий Владик. — И я даже знаю что! — усмехнулся Чика. Ради Катиного праздника они не ходили работать на Арбат. А Катя с утра пораньше принялась отскребать и отмывать всю квартиру, отчистила плиту, смела паутину. Старый потрескавшийся кафель в ванной обнаружил свой первоначальный цвет — нежно-салатовый. Всем входящим в квартиру Катя бросала под ноги мокрую тряпку, ведь им все равно не придет в голову разуться. Вместо надоевших бутербродов она написала Димке длинный список, что следует купить из продуктов, а Владика отправила на оптовый рынок за одноразовой посудой. — Катюха, ну у тебя и трудовой энтузиазм! — проворчал Дима. — К чему такие церемонии? Посидели бы скромненько… — Ты что?! — обиженно вскинула на него глаза Катя. — Мне ведь двадцать, понимаешь? — Нет, я, конечно, понимаю, — пожал плечами Дима. — Но мне тоже было двадцать… В армии. Как раз перед дембелем. — Ну? — Ну выпили, — хмыкнул Дима. — А что еще надо? Катя отмахнулась от него, как от несмышленыша, и принялась резать салаты. На этот раз будет не так, как в прошлом году! Надо сделать все, чтобы этот день запомнился. Пусть Катя не умеет печь пироги с капустой и «сенаторский» торт, зато с обычными закусками она вполне справится. И оливье, и винегрет, и сырок с чесноком, и свекла с майонезом, а на горячее каждому по большому куриному окорочку, запеченному в духовке вместе с крупно порезанной картошкой. Сунув в духовку горячее, Катя поспешила в ванную. Все такое чистое, даже лечь приятно, вытянуться почти в полный рост, откупорить новый шампунь, промыть волосы, ставшие какими-то липкими и спутанными, отдраить мочалкой все тело… А потом пустить на макушку тугую струю душа. Сперва нестерпимо горячую, потом ледяную, и снова горячую… От этого все тело наполнилось бодростью, а голова прояснилась, точно Катя понюхала нашатырного спирта. «Этот день мой. И я знаю, что должна быть чистой, как новорожденная. Ведь сегодня повторяется миг моего появления на земле… Пусть через двадцать лет, но земля возвращается в ту самую точку своей орбиты, где она была, когда я огласила истошным криком палату рыбинского роддома. Мне кажется, что сегодня — особенный день. И он переменит всю мою жизнь. А мои предчувствия всегда сбываются. Правда-правда, я это уже заметила. И сны исполняются, и нечаянные мысли оказываются верными, и карта выпадает тютелька в тютельку… Но сегодня я боюсь пытать судьбу. Я не хочу знать, что именно будет со мной. Просто знаю — нечто очень важное. Что-то случится, и все вокруг переменится волшебным образом. Откуда я знаю? Только не смейтесь… У меня немного щекочет под ложечкой, под коленками какая-то странная дрожь, а сердце иногда останавливается, словно забывает сделать следующий удар. Так всегда бывает. Я уже запомнила это состояние и узнаю его. Точно так же я себя чувствовала, когда Димка уходил в армию. Знала: ЭТО произойдет… По неопытности я тогда не понимала что… И когда он вернулся, прямо к моему выпускному, — у меня так же сосало под ложечкой. И коленки дрожали, я едва сумела подняться на сцену… Но Димка еще не успел эффектно появиться из-за кулис, а я уже поняла, что он там. И в тот проклятый вечер, когда мы расстались, и в благословенный день, когда он простил меня, — ощущения были точно такими же… Вот и пойми, к радости меня так колотит или к горю? Хочу надеяться, что ничего плохого не случится. Почему? По простому закону природы — ведь хуже уже некуда… А я вовсе не хочу жить в грязи, не помня, день сейчас или ночь. Я нормальная женщина. Я хочу иметь свой уютный дом. И Диму. И чтоб мы были счастливы, а любовь и радость не надо было поддерживать очередным уколом… Я так мало хочу… Неужели мне не дадут?» — Ой, кто это?! — воскликнула Маруха. — Кать, неужто ты? Девчонки ввалились в квартиру и остолбенели. Полы надраены, ноздри щекочет запах домашней еды, а уж Катя… Катюша довольно повертелась перед ними. Всего человек и сделал что отмылся, расчесался да надел нарядное платьице… А какой эффект! — Катюха! Да ты у нас красавица! — восхищенно протянула Юлька. Она обрадовалась, что догадалась купить у метро веточку мимозы. А подружки ведь отговаривали, смеялись: дескать, зачем козе баян, а Катьке цветы? Ей бы новый шприц — вот лучший подарок. Удивительно, как каждый, даже опустившийся донельзя, чувствует свое превосходство перед еще более слабым и потерянным! Девицы, которые «зависали» в коммуне неделями, лыка не вязали и ползали на четвереньках, протрезвев и оклемавшись, презирали Катю. Ведь они выходили из запоев и становились, пусть ненадолго, нормальными, а она — нет. И вот такой сюрприз! Юлька гордо покосилась на подруг и протянула Кате мимозу. — Поздравляю. Катя зарделась, сделала реверанс и взяла хрупкую веточку. Она с наслаждением понюхала ее… и девчонки дружно расхохотались. — Ой, Кать, у тебя теперь нос желтый! — Прошу к столу, — широким жестом пригласила Катя. Столом назвать это можно было с большой натяжкой, потому что снятую с петель дверь положили на пару кирпичей и накрыли простыней. Зато сервирован он был по всем правилам, а одноразовые прессованные салатницы смотрелись почти как хрустальные. |