Книга Провинциальный роман, страница 72 – Наталия Шумак

— Ты меня напугал.

— Не хотел. Не люблю крика. Исчезаю без предупреждения.

— Всегда?

— Да. Ты исключение из правил.

— Буду орать — уйдешь?

— Может быть. Но ты орать не будешь.

— Это еще почему?

— Догадайся. На.

Он, действительно протягивал ей руку.

— Грызи мою.

Арине стало стыдно. И она оттолкнула его ладонь.

— Не надо.

— Нервничаешь?

Как будто он не видел. Девушка не стала униженно оправдываться. Федор взял ее ладонь.

— Такие прекрасные пальцы. С ума сойти. И как ты с ними обращаешься?

* * *

Открыла глаза.

— Доброе утро, засоня.

— Доброе утро, господин волшебник.

— Пора собираться. Вася уже три раза заглядывал.

— Да?

— Вру.

* * *

— Твой босс без тебя скучает и поедом ест коллектив.

Богатырев познакомился с Федором два дня назад. Они друг другу активно не понравились.

— Прораб на него орет, он на прораба.

— Нормальный стиль работы.

Заметила Арина. И посмотрела на Федора, который вышел, чтобы не мешать. Как он мог помешать? С трудом вернулась к разговору.

— Управитесь без меня?

— А зачем ты нам теперь? Все придумала. Всех нашла. Механизм запустила. Колеса крутятся. Все будет классно. Не дрейфь.

Арина подумала, как ни странно, что переживает самую малость. Дело в которое она вложила изрядный кусок души, осталось в прошлом. Андрей небрежно чмокнул ее щечку.

— Мне пора. Пиши. И заходи на мою страничку — поболтаем. Ты существо особенное. Жаль расставаться.

Арина похлопала по богатырскому бицепсу.

— Иди, чемпион. Я рада, что мы знакомы.

— Тогда не пропадай.

— Будь.

* * *

Виктор Иванович заехал через полчаса, и не один. С супругой. Людмила Георгиевна рассказала, как озорует Гаррик Второй. Они купили щенка.

— Нафаня хотел боксера. Но я настояла на французском бульдоге. Взяли у тех же родителей. Очаровательная мордаха, но характер отвратительный. Полная противоположность Гарику Первому. Жуткий наглец. Задира. Любитель напакостить исподтишка.

— Надо же.

Вежливо заметила Арина. Людмила Георгиевна продолжала витийствовать.

— Вчера ездили с Нафаней на кладбище, к Анечке. Навели порядок на могилке. А потом навестили собачек. Холмика почти не заметно.

Шайтана и Гарри похоронили на опушке леса. Сразу, как все случилось, Семенов сообщил Арине, что выбрал красивое место. И закопали четвероногих героев сами, вдвоем с Димочкой. Чужим не стали доверять.

— Тебе бы понравилось.

Арина слушала словно издалека. Голоса этих близких людей будили кошмарные воспоминания. Даже нога разболелась. Приписав отчуждение девушки болезни, переживаниям — Семеновы не обиделись. Попрощались, попросили объявиться, рассказать как дела. Не слушая возражений, строго прицыкнув на Арину, Виктор Иванович положил в лежащую на тумбочке книгу триста долларов.

— Это на конфеты, на кассеты. Мелочь. Чтобы человеком себя чувствовала. Заграница она и есть заграница. Вокруг все чужие. Пригодятся. Будет нужно больше — позвони. По «Вестеру» переброшу. Через два часа получишь. Чего губы поджимаешь? На подзатыльник напрашиваешься?! Должна улыбнуться, сказать спасибо, дорогие мои! И поцеловать, в щечку. Именно меня, сейчас Людмила Георгиевна отвернется…

Его жена хмыкнула, приподняла брови, показывая, что муж сморозил глупость, но что с него возьмешь. Мужчина он и есть мужчина. Ни такта, ни чуткости.

— Мы с Нафаней тебе так обязаны! Ты нам теперь совсем родная. Приедешь — сразу позвони.

Людмила Георгиевна наклонилась — обнять и поцеловать Арину, прошептала в самое ушко.

— Очень солидный мужчина. Мы с Нафаней твой выбор одобряем. Кстати, я поставила на тебя.

— ?

— Нафаня сомневается насчет мужчины. Говорит, что вы слишком разные. И не уживетесь. Но я считаю, что ты справишься. И все получится.

— ?

— Если что, подарок к свадьбе за нами.

Арина покраснела как советский флаг.

* * *

Хмурому Васе, посетовавшему, что их вчера капитально залили соседи сверху, Арина отдала Семеновские деньги. Он о них, само собой не знал, просто взгрустнул вслух. Что потратил запасы на мелкий ремонт машины, и брату дал взаймы, он дом перестраивает, в Калошкино.

— Полный нуль. Алена расстроится.

— Держи.

— Чего?

— Мне сейчас не надо. Потрать сколько нужно. Я вернусь, отдашь.

— Да ну тебя.

— Держи. Если возьму с собой, сто пудов, спущу до последнего цента.

* * *

Виноградова от простывшего и раскапризничавшегося карапузика вырваться не смогла. Прислала короткую записку и фотографию всего семейства.

«Мы тебя любим! Выздоравливай!» Арина спрятала снимки в блокнот, а записку вложила в паспорт. Чем изрядно насмешила Федора.

— Теперь я знаю, кто тебе всех дороже.

* * *

Федор внес Арину в подъезд. Дома усадил на диван. Вышел позвонить. Суетливый, хлопочущий Басмач, поставил чай. Стал рассказывать о делах. Потом замолчал. Неловко переминаясь с ноги на ногу.

— Дед Махмуд, ты не переживай. Все будет хорошо.

Он согласился.

— Конечно, красавица.

— Не скучай без меня. Я знаю, ты читать любишь. Бери книги у Евдокии Яковлевны. Она разрешит.

Дед незаметно смахнул с темной щеки слезинку. И строго сказал вернувшемуся Федору.

— Береги ее, однако.

Поужинали. Арина стала было объяснять, как ухаживать за кактусами, потом вспомнила, что Басмач с настоящим зимним садом управлялся. И бросила бестолковую проповедь, оборвав себя на полуслове.

— Пора?

Прощание вышло коротким и грустным. Дед расцеловал Арину, сунул пакет с печеньем в сумку Федору. Поникший и постаревший, долго махал вслед. Арина смотрела в окно такси.

* * *

— Эй, лихо одноногое, чай будешь?

Она вздохнула и отбила мяч.

— Лучше уж одноногое, чем безмозглое. Не буду.

— Почему?

— Как я в туалет пойду?

— Опять двадцать пять! А я на что? Дотащу. Помогу.