Книга Лица, страница 131 – Джоанна Кингсли

Жени попыталась улыбнуться.

— Враждебность к вам из-за повышения может усилиться, но для этой должности вы самый квалифицированный врач. Ваш послужной список безупречен, вы обладаете богатым опытом, и ваши научные работы получили заслуженное признание.

— Спасибо.

Руки Мессера по-прежнему покоились на крышке стола. Он говорил тихим голосом, как будто берег силу легких.

— Может быть, вы и не станете меня благодарить, когда приступите к работе. Сэлли Брайт не первая сломалась под гнетом напряжения. У вас не останется времени на исследовательскую работу или на что-либо другое. В вашем ведении окажутся шестьдесят пациентов, включая тех, кто проходит курс интенсивной терапии: три клиники, где в каждой от тридцати до пятидесяти больных. Вы будете оперировать своих пациентов и в экстренных случаях. О предубеждениях против женщин вы знаете, но теперь и ваша собственная бригада будет относиться к вам по-другому. Так что удачи вам.

— Спасибо, — повторила Жени.

Она вышла из кабинета доктора Мессера, думая о Пеле, как всегда, когда жизнь подбрасывала на ее пути очередной камень. Но связаться с ним в Югославии она не могла. Теперь он был вне досягаемости, и у Жени не было на него прав.

Нужно позвонить Чарли. Но стоило ей повернуть за угол, на нее набросился медик из интернатуры, сестра и два врача — каждый со своими проблемами, возникшими за последние полчаса.

Лишь дома, не в силах есть от усталости, она смогла позвонить Чарли. Надо, чтобы подруга узнала все тут же.

Чарли сочувствовала, поздравляла Жени с новой должностью, успокаивала ее.

— Но это означает… — начала Жени.

— Понимаю. Ты не сможешь писать книгу.

— Сейчас нет. Может быть… удастся все отложить?

— Может быть, — успокоила ее Чарли. — Не волнуйся об этом. Буду пока сама потихоньку царапать. Обязана перед своей аудиторией. А у тебя там своих забот хватает; прежде больные, а читатели потом.

— Чарли, я тебе никогда не говорила, что ты сказочный человек?

— Наверное, говорила, но я не помню.

Жени усмехнулась:

— Привет всем твоим. Вы мне столько дали!

— Что именно? — в этом была вся Чарли, подумала Жени. Человек бесконечной доброты, но не терпящий сентиментальности.

— Вернули аппетит, — ответила она и повесила трубку. Великодушие Чарли немного улучшило ее настроение. Она приготовила легкий ужин из сыра, хлеба и фруктов, сбросила туфли и включила музыку. Писать книгу с Чарли было бы наградой в жизни. Но подруга была права: в карьере Жени сейчас больные стояли на первом месте.

Грудь выглядела хорошо, несмотря на все еще кровянистую линию швов. Жени осторожно дотронулась до кожи:

— Не больно? — спросила она полную седовласую женщину.

— Доктор, дорогая, — широко улыбнулась женщина. — Боль не имеет никакого значения. Мне вернули грудь — вот что важно.

Три года назад у миссис Гроллман была удалена грудь. За это время новых опухолей не возникло и хирург дал разрешение на восстановительную операцию. После операционной та постоянно была в приподнятом настроении и неумолчно болтала:

— Мой муж Морти мне все повторял: «Радуйся, что жива». Конечно, это славно. Но живы все. И каждый, не только мужчины, хочет выглядеть получше. Разве я не права?

Продолжая осмотр, Жени улыбнулась миссис Гроллман, а ту все несло:

— Морти груди до лампочки. Я ему как-то сказала: «Морти, ты ляжешь в кровать с носорогом и даже не заметишь». Но он не обиделся. Ответил, как философ. «Если Бог лишил женщину груди, нужно любить ее с той, что осталась». Я тогда расхохоталась. Представила, что у мужа два хобота вместо одного. Но сама просто с ума сходила. Не могла на себя в зеркало смотреть, не ходила в магазины одежды, не хотела, чтобы продавщица меня видела.

— Вы в хорошем состоянии, миссис Гроллман. Мы можем вам выписать на день раньше. Хотите?

— Ну… здесь так мило. Девочки все такие славные. А вы мой самый любимый доктор, — она широко улыбнулась. — Но Морти там совсем отощает. Так что нужно возвращаться на кухню и немного его подкормить. Я люблю, чтобы мужчины были большими. Понимаете?

Жени собралась уходить, но миссис Гроллман коснулась ее руки:

— Подождите, доктор. У меня для вас кое-что есть.

Она болезненно повернулась, чтобы достать до тумбочки, открыла ящик и достала заколку для волос, украшенную эмалью:

— Купила ее в свой медовый месяц. Хочу подарить ее вам. К вашим волосам очень пойдет. Всегда мечтала, чтобы и у меня на голове были такие волосы.

Жени с улыбкой приняла подарок:

— Большое вам спасибо. Буду носить и вспоминать вас и Морти во время вашего медового месяца. Куда вы едете?

— В Питтсбург. Куда же еще? Храни вас Бог, доктор.

Следующей больной была девочка-подросток, которой Жени сделала ринопластическую операцию. Нос все еще выглядел опухшим, и девочка казалась разочарованной. Жени бесстрастно выслушала пациентку, ее реакция была предсказуемой. А когда жалобы кончились, сказала:

— Сейчас ты удивляешься, зачем тебе все это понадобилось, сожалеешь, думаешь, что твой старый нос был не так уж плох.

— Откуда вы узнали?

— Большинство людей так чувствует. Злятся на врачей за то, что исковеркали им кости.

Девочка кивнула.

— Нос опух. Через несколько дней результат тебя восхитит и ты позабудешь все свои черные послеоперационные мысли.

— Вы уверены?

— Уж поверь мне, — улыбнулась Жени.

— Хорошо, — облегченно согласилась девочка.

Следующие полчаса Жени осматривала больных. У большинства дела шли хорошо. Хотя выздоровление мистера Клиари осложняла почечная инфекция, а у двенадцатилетнего Роджера, чью руку раздробило дверцей машины, все время поднималась температура. Грейс Литтлтон не ела.

Жени быстро обнаружила, что причина этого заключалась не в физиологии. Мисс Литтлтон отказывалась от пищи, утверждая, что она непригодна для человеческого пищеварения. Человек света, объездившая полмира, она привыкла к высокой кухне. Жени объяснила, что больничный рацион был нарочито нейтральным, чтобы удовлетворить самые различные вкусы, и подходит к различным диетам. Она согласилась, что блюда здесь пресные, и посоветовала держать в палате приправы, чтобы как-то скрасить больничную пищу.

— Неплохая идея, — отозвалась мисс Литтлтон. — И пока вы здесь, доктор, не могли бы вы выписать разрешение, чтобы приезжал мой повар и привозил еду?

Жени пожала плечами и написала несколько слов в блокноте с предписаниями. Если пациентка не будет есть, выздоровление пойдет медленно. Ей нужно было восстанавливать силу. И если единственная возможность для этого — отбивная по-веллингтонски или foie gras, что ж, пусть так и будет.