Книга Все или ничего, страница 22 – Кэтрин Лэниган

— А ты говорил, что был в Мексике, — обратилась она к Александру.

— Да. Впервые за все эти годы я пропустил родео.

Когда Морин обернулась к Линн, ей показалось, что она смотрит на маску, а не на живое лицо. Голос Линн стал сбивчивым, а манеры и улыбка слегка натянутыми, — Алекс не женат, поэтому последняя неделя сентября не влетает ему в копеечку. В этом году я разорила Берта. — Она нагнулась и доверительно сообщила:

— Я купила шубку от Фенди. Умопомрачительную!

— И цена тоже умопомрачительная, — саркастически заметила Шарлин.

— А ваш муж сегодня здесь? — спросила Морин у Шарлин.

— Нет. Я десять лет как вдова. Вон там стоит мой спутник. — Она показала на мужчину средних лет в сером костюме. — Он забавный, а вообще-то ничего особенного. Так что я вольная птица и всегда уезжаю в Нью-Йорк вместе с девочками. Мы прекрасно проводим время.

Линн и Шарлин стали перечислять пьесы, которые они видели на Бродвее, свои любимые рестораны и новейшие модные бутики. Морин была поражена. Эти женщины знали Нью-Йорк и Париж лучше, чем она!

Александр принес им три бокала с вином и вдруг словно окаменел.

— О Господи! Только не сегодня…

Морин проследила за его взглядом. Линн и Шарлин сделали то же самое.

Перед микрофоном стояла вызывающе одетая девица: на макушке бело-фиолетовый панковский гребень, крикливая розовая повязка на лбу, в одном ухе — бриллиантовый крест, в другом — ярко-зеленое перышко. Черные тени вокруг глаз делали ее похожей на енота. Губы густо накрашены помадой и обведены черным контуром. Наряд девушки составляли старые кальсоны и мешковатый свитер. На ногах красовались стоптанные коричневые жокейские сапожки. Удивительно, но, несмотря на этот дикий маскарад, девушка оставалась очень красивой. Морин смотрела на нее с восхищением.

— А ну, подходите ближе! Сейчас мы вам сыграем настоящую музыку!

Девушка кинулась в угол сцены и выхватила откуда-то электрогитару, затем дала быстрые указания оркестру и, улыбнувшись толпе, обрушила на нее какофонию из электровибраций и аккордов. Она выкрикивала непристойности, прыгала и носилась по маленькой сцене. Оркестранты подыгрывали ей с растерянными лицами. Каша из мелодий кантри с гитарным панкроком резала слух Морин. Она догадывалась, что остальные тоже не в восторге от этого безумного концерта. Слава Богу, наконец прозвучал грохочущий финал, и раздались жидкие аплодисменты.

— О Боже! Кто это?

Александр нахмурился:

— Моя сестра.

Он пошел к девушке, а Морин поспешила отыскать глазами Барбару.

Та как ни в чем не бывало разговаривала с гостями возле буфетных столов и со смехом приветствовала высокого смуглого красавца. Морин была в полном недоумении.

Линн нагнулась к ее уху:

— К Шейн все относятся снисходительно, даже Барбара. — Она проследила за взглядом Морин — Это мой муж Берт — тот, который сейчас разговаривает с Барбарой. Наверное, предлагает свои услуги. Благородный рыцарь спешит на помощь.

— Ну хватит, Линн, — осадила ее Шарлин.

Они опять что-то недоговаривали, но Морин сейчас больше интересовала Шейн.

Александр крепко взял свою сестру под руку, но она вырвалась. Они остановились и обменялись резкими репликами, после чего девушка пошла вслед за братом к его столику.

— Шейн, — сладким голосом сказал Александр, — познакомься, пожалуйста, это Морин Макдональд.

— Привет. Как дела? — спросила Морин.

— Хреново, — откликнулась Шейн, озорно усмехнувшись, — эти козлы ничего не смыслят в хорошей музыке.

Шарлин встала, собравшись уходить.

— Пойдем, Лини.

— В чем дело? Вам тоже не нравится моя музыка?

Шарлин в упор посмотрела на Шейн:

— Мне не нравится то, что ты с собой делаешь, Шейн Ты была такой милой девочкой — до тех пор, пока не поехала в Голливуд.

— Заткнись, Шарлин! Что ты в этом понимаешь! — огрызнулась Шейн.

Шарлин протиснулась мимо нее, Линн последовала за подругой.

— Зачем ты так? — вспылил Александр. — Это же одна из лучших маминых подруг!

Шейн вскинула подбородок, глаза ее гневно сверкали.

— Вот как раз затем… козел! Ну, ты познакомил меня со своей новой подстилкой. Теперь я могу идти?

— О Боже! Да! Убирайся!

Шейн резко развернулась, схватила бокал с подноса официанта и, подойдя к мужчине почти вдвое старше ее, смачно ущипнула его за ягодицы. Тот подскочил от неожиданности, но, увидев девушку, засмеялся, обнял ее за плечи и поцеловал взасос. Морин заметила у него на пальце широкое золотое обручальное кольцо.

— Прошу прощения, — сказал Александр.

— Она что… всегда такая?

— Почти.

Шейн переходила от одного мужчины к другому, приветствуя всех в такой же вульгарной манере. Чем больше Барбара игнорировала свою дочь, тем скандальнее та себя вела. В конце концов Шейн удалилась с мужчиной, которому на вид было лет двадцать пять и который был ближе ей по возрасту, чем все остальные.

— Это ее друг?

— Шейн не признает связи с одним человеком Она не успокоится, пока не вскружит головы всем мужчинам округа.

— Похоже, ты не слишком ее любишь.

— Мне надоело ее защищать. Шарлин права. С тех пор как она стала актрисой в Голливуде, у нее отказали тормоза.

Она сделалась совершенно неуправляемой.

— Она хорошая актриса?

— Снялась в паре эпизодов в двух фильмах и полтора месяца мелькала на экране в какой-то мыльной опере. В основном она берет уроки актерского мастерства, пения и игры на гитаре.

— Должно быть, это дорогое удовольствие?

— У Шейн все удовольствия дорогие… — Он вздохнул и повел ее к танцплощадке. — Ладно, забудь о ней. Я просто не думаю о ней, и все.

Пока они танцевали, Александр представил Морин другим парам. Морин все еще ломала голову над недомолвками Линн и Шарлин и необычным поведением Шейн. Неудивительно, что Мак жил отшельником. Техасцы — очень странные люди. Странные и своеобразные.

Когда музыка кончилась, Линн и Берт Бин стояли рядом с Александром и Морин. Линн представила Морин своего мужа.

— Очень рад с вами познакомиться, Морин, — сказал он, обаятельно улыбнувшись.

Линн хотела что-то сказать, но осеклась на полуслове.

— Александр, ты не говорил нам, что он будет здесь.

Александр обернулся к дому.

— Я и сам не знал, что он придет.

— Черт возьми! — усмехнулся Берт. — Ну и чудеса!

— Что такое? — Морин растерянно переводила взгляд с одного на другого.