Онлайн книга «Кого за смертью посылать»
Тут Яр-Тур замолчал и закрылся рукавом. — Ну, ясно, — сказал наконец Жихарь. — На этих волшебников только положись… Поднимаемся, друзья, потопали дальше… Больше никто ничего не сказал, даже Колобок. Жихарь вспомнил о давней встрече с мрачной и прекрасной сестрой Яр-Тура, и его передернуло от давнего стыда и сиюминутного ужаса. Ход сделался еще уже и ниже. Жихарь, как ни пригибался, стал все чаще задевать за своды, а потом сообразил, что движется вприпрыжку… — Стой, — велел он. — Что-то не так… — Легко иди, как верхом скачи, — сказал замыкающий Сочиняй. — Земля совсем утрачивает власть над нами, скоро ее сила уравновесится с лунной, — предположил Лю Седьмой. — Понял! — закричал Жихарь. — Помнишь, братка, как мы с тобой наелись перелет-травы и ноги более не трудили? Через несколько шагов он почувствовал, что тело совсем утратило вес. — Делай как я! — с этими словами богатырь нырнул вперед, оттолкнулся руками от стенок и полетел дальше. — Осторожно! — вопил Колобок. — У тебя навыка нет! Но Жихарь, а за ним и остальные побратимы вдруг позабыли про все на свете, превратившись в легкодумных озорников, несущихся с ледяной горки к обрыву. Любое касание бросало тело то на пол, то на стенку, то на потолок, но правила движения выработались сами собой. — Р-разойдись — зашибу! — предупреждал богатырь всех возможных встречных. Колобок перебрался к нему на загривок, чтобы свет фонарика видели остальные. — За Камелот! За добрую старую Англию! — вторил богатырю Яр-Тур. — Вань-суй! Вань-вань-суй! — распевал Лю Седьмой. — Ёкаргана! — визжал Сочиняй-хан. Он попытался перегнать для начала Бедного Монаха, но ход был слишком тесный. Полет все ускорялся, и Жихарь даже придумал, вернувшись домой, соорудить для сына с товарищами похожую забаву: надолбить из бревен желобов да пустить по желобам воду, да на эту водяную горку забираться и стремительно скользить, упадая под конец в пруд, чтобы вышло много крику и радости… Потом все повторилось в обратном порядке — ход расширился, ноги стали потихоньку тяжелеть. Наконец впереди показалась такая же, как на входе в землянку, дверь, только распахнутая. В проем полезли все четверо, слегка придавив Гомункула. Внизу лежала Луна — такого же бледно-голубого цвета, какой видится с земли. Луна была усыпана камнями и скалами, холодными даже на вид. Побратимы глядели на нее словно с крыши терема. — Высоковато, — сказал сплюснутый Колобок. — Аркан имеем, — нашелся Сочиняй, снял с плеча моток сплетенной неведомо из чего веревки. Тот конец, который с петлей, он сбросил вниз, а другой пропустил в дверную скобу и привязал хитрым узлом. Потом отодвинул плечом Жихаря и начал спускаться так ловко, словно был горным, а не степным жителем. Остальные наблюдали. Сочиняй достиг каменистой проверхности, подпрыгнул выше своего роста, медленно опустился, огляделся, выбрал торчащий, словно палец, камень, обернул вокруг камня петлю, затянул и без труда опрокинул камень набок, чтобы аркан не соскользнул. — По одной ходи! — предложил он. Наконец четверо людей и один Гомункул оказались на Луне и сразу принялись совершать огромные прыжки и даже кувыркаться. — Дураки, ноги поломаете! — строжился Колобок. Небо над ними было совсем черное, звезды с горошину, а вместо Луны в нем висел голубой с зеленым кубарь. — Это наша земля, — сказал Лю Седьмой. — Странно, ведь земля квадратная, а небо круглое… Неужели совершенномудрые ошибались? Поверят ли этому ученые мужи из Отделения четырех дверей при Университете сынов отечества? Не лишат ли меня звания Мужа обширных познаний? — Хорошо-то на Луне как! — сказал Жихарь. — Знали бы люди, как тут легко живется, так давно бы перебрались сюда… — А вы заметили, сэр брат, что мы, совершая воистину молодецкие прыжки, не поднимаем пыли? Богатырь удивленно поглядел под ноги. Действительно, — следы в толстом слое пыли отпечатывались явственно, а сама пыль не клубилась, лежала на месте… — Значит, здесь нет воздуха, — упавшим голосом сказал Лю. — Значит, мы еще там, в подземном ходе, задохнулись… — Глупости, — недовольно сказал Колобок. — Тогда бы на вас было страшно смотреть, вас бы раздуло изнутри, словно глубоководных рыб, поднятых на поверхность. — Но законы природы… — робко начал Яр-Тур. — Коли есть у природы закон, должен быть и произвол! — постановил Колобок. — Вот этим произволом мы и дышим… — Вот как худо быть ученым, — сказал Жихарь Сочиняю. — По ихним законам и задохнуться недолго… Эх! — закричал он. — Оплошали! Истоптали здесь все, как найдем следы Беломора? — Так он же босиком был, — сказал Колобок. — Дай-ка я посмотрю… Гомункул развязал постромки и плавно упал вниз. Ручки и ножки он втянул в себя и катился беспрепятственно, почти не оставляя следа. Катился он по всем правилам поиска, кругами, и каждый раз круг расширялся. — Нашел! — раздался торжествующий писк. — В гору ваш Беломор идет! — Попрыгали, — сказал Жихарь. Они быстро догнали Колобка и сами увидели следы босых ног, действительно ведших вверх по склону громадной горы. — И еще высматривайте следы зайца! — сказал Бедный Монах. — Боюсь, нет здесь никакого зайца, — сказал Жихарь. — Ни травы, ни деревьев, ни капусты, ни морковки… И только сейчас понял, какая Луна мертвая, чужая, равнодушная, как беспомощен он сам и его спутники под этим черным небом… Он оглянулся назад, на место высадки. Прямо из неба спускалась веревка… — Да найдем, найдем, по своим следам найдем, — успокоил его Колобок. — Не понимаю я все-таки, братцы, как это мы ушли под землю, а вышли вон где, — не унимался богатырь. — Ведь это даже не чары, это что-то похуже. — На Луну всегда так ходи, — сказал Сочиняй. Его ничем нельзя было смутить. — Может, здешние люди там, внутри живут? — рассуждал Жихарь. — Тогда бы и Беломор пошел куда-нибудь внутрь, — ответил Колобок. — Ну да! Не знаешь ты старика! Он и на земле норовил держаться от людей подальше. Одно слово — неклюд! — Давайте шибче прыгать, — сказал Колобок. — Пока солнце не взошло. Думаю, тогда нам жарковато придется… — Покуда мне ни жарко, ни холодно, — пожал плечами богатырь. — Так я же и говорю — произвол антинаучный… Все оттого, что темные вы! Но, похоже, здесь незнание законов природы освобождает от ответственности, иначе давно бы вы задохнулись и замерзли, а я остался бы, бедненький, один горе мыкать… |