Книга Запасная книжка, страница 32 – Петр Бормор

— Я слушаю, — герцог сцепил пальцы рук и изобразил внимание.

— Я был уверен, что ты давно умер, — сказал мститель. — Но, кроме того, я был уверен, что ты был добрым и мудрым правителем маленького, но гордого княжества, духовным наставником и примером для подражания. А что выходит?

— Но я и есть добрый и мудрый правитель, — мягко заметил герцог. — И мы действительно маленькое, гордое и миролюбивое княжество, со всех сторон окруженное врагами. А вот ты, сынок, меня огорчаешь. Связался с подозрительной компанией, сеешь по стране хаос и разрушения, поднял руку на родного отца… А я-то надеялся, что ты вырастешь настоящим героем, будешь защищать слабых и вдохновлять сильных и когда-нибудь поведешь народ на великую битву со Злом…

— Но я и есть великий герой, — озадаченно моргнул мститель. — Паладин Добра и Света! И я действительно привел народ на великую битву со Злом.

Герцог выпрямился в кресле и окинул сына долгим задумчивым взглядом.

— А скажи-ка мне, сынок, — медленно произнес он, — на чьей стороне ты играешь?

* * *

Однажды Лягушка услышала пение Соловья и пришла в восторг. Соловьи ведь действительно неплохо поют, это даже лягушки не могут не заметить.

«Вот было бы здорово, — подумала она, — если бы и другие птицы так же умели! А то во всем лесу ни одного настоящего певца: одни курлыкают, другие каркают, третьи ухают, а чтобы за душу брало — этого нету. Такая жалость!»

И Лягушка принялась учиться у Соловья. Каждый вечер она приходила к тому дереву, где он имел обыкновение петь, и старательно повторяла все его трели — ну как умела. Сперва ничего не получалось. Но прошло несколько месяцев, и ее усердие было вознаграждено — Лягушка выучила несколько нот. Не все, конечно, только две или три, но для начала (и для лягушки) это большое достижение.

Поскольку ей не терпелось поскорее приступить к работе, она сразу поскакала в лес и там стала обучать птиц и зверей тому, что выучила сама. Конечно, ее мало кто воспринял всерьез. Но Лягушка не сдавалась, она уговаривала, убеждала, вдалбливала новые идеи в неподатливые головы лесных жителей, заражала их личным примером… И ее усердие вновь было вознаграждено. Прошло несколько месяцев, и в лесу все научились квакать. С присвистом.

историческая необходимость

— Ты проиграл, — сказал Герой Темному Властелину, загнав его в угол. — Сейчас я тебя убью.

— А за что, можно узнать? — спросил Темный Властелин.

— За все, — ответил Герой. — Долго перечислять.

— Ну, например.

— Например? — Герой задумался. — Ты убил моего отца.

— Это была историческая необходимость, — развел руками Темный Властелин. — Сам понимаешь, или я его, или он меня. Твоему отцу не повезло.

— Ты угнетал народ непосильными поборами…

— Налогами! — поправил Темный Властелин. — Это обычная практика, существующая в любом государстве. Впрочем, думаю, не ошибусь, если предположу, что в экономике ты полный профан?

— Убийства…

— Казни. А что еще прикажешь делать с изменниками? Уж лучше сразу расстрел, чем соляные копи.

Герой помотал головой.

— Ты меня не путай…

— А я и не путаю, — парировал Темный Властелин. — Наоборот, пытаюсь внести ясность в ту сумятицу, которая царит у тебя в голове.

— Все и так предельно ясно, — сказал Герой. — Ты тиран и деспот, угнетающий мой народ…

— С каких это пор народ стал твоим? — сухо поинтересовался Темный Властелин. — Ты его что, купил? Нет. И кто тебе дал право выступать от имени всего народа? Кучка недовольных есть всегда и везде, но заметь, что большинство отнюдь не ропщет. Они вполне довольны существующим положением.

— Трусы! — презрительно скривился Герой.

— Не спорю, — кивнул Темный Властелин. — Пусть трусы. Но они и есть народ. Подавляющее большинство. Избравшее меня путем демократических выборов. Чем ты недоволен?

Герой открыл было рот, но Темный Властелин остановил его мягким движением руки.

— Погоди, я не договорил. Конечно, я тоже не ангел. Я, в конце концов, живой человек со своими недостатками. Бывали и у меня ошибки. Но ты же не станешь отрицать, что, в общем и целом, мое правление оказалось удачным? Валовой доход увеличился почти вдвое, преступность практически сошла на нет, снизился уровень безработицы… А строительство! Сколько новых дорог проложено, сколько земель освоено!

— А сколько людей расстреляно? — не сдавался Герой. — Сколько газет закрыто? Сколько судеб разрушено!

— Не так много, как тебе кажется, — ответил Темный Властелин. — Гораздо меньше, чем успешно сложилось под моим чутким руководством. Посмотри, с какой охотой молодежь идет на службу в Легионы Смерти! А какие перспективы открываются перед талантливыми учеными-конструкторами!

— Но ты убил моего отца! — выкрикнул Герой.

— Не позволяй своему безрассудному чувству личной мести превалировать над интересами общества. Общественные интересы иногда требуют безжалостного отсечения нездоровых элементов. К таким, как это ни прискорбно, относился и твой отец. Общество избавилось от него — и стало здоровее. Он погиб, но у тебя появилась возможность стать Героем. А победил бы твой отец и такие, как он, — ты бы до сих пор копался в земле и месил навоз.

— Ты хочешь сказать, — опасным голосом произнес Герой, — что совершал все свои гнусности и злодеяния только из заботы о народном благе? А не потому что ты психопат, садист и параноик?

— Мое психическое здоровье не имеет отношения к делу, — сухо поджал губы Темный Властелин. — Мы обсуждаем мою профессиональную деятельность, а она вполне удовлетворительна.

— Но мы же оба знаем, что тебе наплевать на общество! — выкрикнул Герой. — Ты ненавидишь людей! Все, чего ты хочешь — это лишь властвовать безнаказанно, теша свое непомерное эго и жажду крови!

— Ого, до чего мы договорились! — Темный Властелин вскинул брови в притворном изумлении. — Ты уже присвоил себе право судить не по поступкам, а по их мотивам? Это, знаешь ли, божественная прерогатива. Слишком много на себя берешь.

— Ты несешь зло!

— Но блага от меня несравненно больше. И знаешь, что я тебе скажу? — Темный Властелин доверительно понизил голос. — Сейчас, по-моему, именно ты, а не я, стремишься удовлетворить свое непомерное эго. Оказаться великим героем, спасителем человечества, факелом в ночи и прочая, и прочая. Опомнись, парень! Ты совершаешь большую ошибку, потомки тебе этого не простят.

Герой нахмурился, поразмыслил с минуту и вздохнул.