Онлайн книга «Неснятое кино»
|
Альберт молчал. – Нет предложений? Хорошо. Кетчуп помолчал. – Тогда есть предложение у меня… Дорогой Альберт, я заверши л самоидентификацию. Я животное. Старое больное животное, которое надо пристрелить. Убейте меня, коллега. И съешьте. Это будет даже… элегантно. Ну, пожалуйста! – Как вас зовут? – Йохан Кирш, – после паузы ответил человек. – Доктор Йохан Кирш. Агуня что-то толкла в ступе. Лицо ее не выражало ничего. Но потом она застыла на полудвижении – и вдруг со всей силы в ярости ударила посудину о камни. Вождь шел вдоль реки, потом остановился: – Фема! Он подождал секунду, и Фема медленно поднялась из-за каменной гряды. – Почему ты прячешься от людей? – спросил он. – Разве ты мышка или хорек? Фема молчала. – Идем домой, – сказал отец. Фема молча помотала головой. – Ты хочешь увидеть его еще раз? Фема кивнула. – Иди сюда. Фема подошла, и Вождь обнял ее. – Может быть, все еще обойдется, – сказал он. – Может быть, он будет жить здесь еще много разливов реки. Но ты взрослая девочка, ты знаешь: есть порядок… – А если нарушить порядок? – Тогда съедят меня, – просто сказал Вождь. – А потом тебя и бабушку. – Кто? – Они. Все, – в самое ухо дочери сказал Вождь. Кетчуп сидел на своей койке, раскачиваясь взад-вперед. Человек с одичавшими глазами. – Не оставляйте меня здесь одного, пожалуйста! – умолял он. – Либо пристрелите, либо зажмурьтесь покрепче и съешьте кусок карачура! Один раз. А там как пойдет. У меня есть радио… Будем разговаривать обо всем, вспоминать… Вы в армии были? – Нет, – сказал Альберт. – В армии, перед отбоем, мы вспоминали вслух все подряд из человеческих времен: рестораны, фильмы… девушек вспоминали… Давайте, а? Скоротаем жизнь… – Я не могу, доктор, – сказал Альберт. – Не обижайтесь – не могу! – Тогда вам лучше застрелиться, – после паузы произнес Кетчуп. – Я знаю, что говорю. Короткий северный день уходил прочь, и племя провожало его, сидя у костра. Подросток точил нож под одобрительными взглядами женщин. – Твой-то как вырос… – сказала одна другой. – Сколько ему? – Еще маленький, – зарделась женщина. – Не очень-то маленький, – заметила третья, с красивой грудью. – Мне шкуру подарил. Смотрит все время. Такой красавец. Юноша резко встал и опрометью бросился прочь. – Хочешь, я его научу? – спросила у матери третья. – Чему? – А вот чего сама умею, тому и научу. – Ой, бабы… – поморщился дядька-людоед, сидевший на завалинке с сигареткой. – Завидно – скажи, – отрезала та, которая была с красивой грудью. – Дура, – беззлобно ответил дядька. – Лучше бы подымила вокруг – от комарья спасу нет. – Да-а… – подал голос щупловатый, лежавший неподалеку с пивком в руке. – Комары у нас – о-о!.. – Комары везде о-о, – сказал дядька. – Не-е, – возразил щупловатый. – Наши больше. Таких, как у нас, нигде нет. Просто птицы. И запах вот этот… Нигде такого нет! – Так это ты и пахнешь, – вдруг сказала красивая. – Ой, бабы! – вдруг выдохнула мать юноши. – Когда ж нам счастье будет? Альберта под конвоем вели мимо этого диалога по берегу реки. Рядом группа молодых аборигенов лениво играла во что-то вроде футбола, перебрасываясь вместо мяча черепом. – Вы не оставляете мне выбора, – угрюмо сказал Вождь. Он сидел в своей юрте, перед ним стоял приведенный. – Это ваши проблемы! – Не дерзи мне, дурак, – сказал Вождь. И после паузы произнес: – У меня есть дочь… – Я понимаю… – Альберт сменил тон. – Какой понятливый! – прервал его человек в пальто на голое тело. – Ну, хорошо. Давай – компромисс… – У нас уже был компромисс. – А-а, – хмыкнул Вождь. – Нет, это я тебя просто обманул! А компромисс – сейчас. Ты не будешь есть карачура. Станцуешь вместе со всеми, совершишь обряд… в общем, все, что полагается… а мясо я подменю. – Он понизил голос. – Съешь кусок кабанины. И будем жить! – Я не стану жить по-вашему! – сорвался Альберт. – Дурак, – снова констатировал Вождь. – Ладно. – Он задавил в пепельнице сигарету и встал, давая понять, что разговор окончен. – Дело хозяйское! Не пропусти рассвет. Этот – последний… – Как это будет? – не выдержал Альберт. – А-а, перестал геройствовать? – Вождь усмехнулся почти печально. – Ничего нового, мой друг. Сегодня моя ясновидящая теща увидит во сне, как вы просите духов ночи навести порчу на наш прекрасный народ. Вас свяжут. Потом Вуду выступит с речью перед Советом племени. Он расскажет о раскрытом заговоре. Кстати: время от времени Вуду трахает жену одного нашего ветерана, и ветеран, кажется, что-то подозревает, поэтому не исключено, что у вас появится сообщник. Потом вас съедят – скорее всего, вместе с ветераном. Вождь помолчал, а потом попросил: – Не доводите до этого идиотизма, Альберт. Если вам не жалко себя, пожалейте мою дочь! Вождь вышел из юрты – и напоролся взглядом на взгляд Фемы. Она сидела на корточках и затравленно смотрела в глаза отцу. За спиной Вождя в юрту тут же вошли трое – через мгновение они вывели Альберта и повели в сторону палатки. Один из конвоиров легко и почти дружески подталкивал миссионера в спину. – Не ходи за ними, – тихо, но жестко остановил Вождь движение дочери. – Может быть, он еще передумает, – добавил он. Фема хотела что-то спросить, но не спросила, и Вождь, тоже ничего более не сказав, вернулся к себе в юрту. А возле Фемы возник Вуду. – Ты совсем замерзла, – сказал он, протягивая питье. Фема не пошевелилась. – Выпей, – велел Вуду. – Горячее. – Вы говорили: духи реки хотят ему добра! – вдруг горячо заговорила дочь Вождя. – Вы… – Я поэтому и пришел, – перебил ее Вуду. – Пей! Фема отпила из чаши. – А теперь пойдем. – Куда? – Туда, где все будет хорошо, – ответил Вуду. Когда конвоиры ушли, Альберт еще некоторое время постоял посреди своей палатки. Потом сел, поправил книги. Автоматически открыл тетрадь и даже взял ручку. Потом отбросил ее и обхватил голову руками. |