Онлайн книга «Неснятое кино»
|
– Ну что, на посошок? В дверь позвонили. – Ктой-то? – старухиным голосом спросил О’Богги, бережно доставая из-за пазухи баллончик с черепом и костями на боку. – Тэлэграмма, – ответили из-за двери. Под суровым низким небом качались транспаранты «Свободу Николаю Артюхину!» и «Долой КПСС!». Одобрительный рев рабочих прерывал речь выступающего. – Мы, металлурги Урала, – кричал в мегафон детина в спецовке, – требуем освобождения нашего товарища, отважного борца с партократией Николая Артюхина! Даешь всеобщую забастовку, товарищи! – Дае-ошь! – проревела толпа. – Долой райкомы, горкомы и обкомы – кровососущие пиявки на необъятном теле нашей родины! – Тэлэграмма! – настойчиво повторил Гиви Сандалия, стоя наготове у косяка. – Секундочку, милок! – отозвались из-за двери. Гиви успел злорадно улыбнуться, прежде чем в лицо ему ударила струя нервно-паралитического газа. Улыбка Гиви из злорадной стала блаженной, и он рухнул. Агент «Минотавр» пантерой вылетел на лестничную клетку и застыл в жуткой боевой позе какого-то восточного вида. На лестнице было пусто. Только Гиви лежал на пороге с самодельной палицей в руке. – О господи, – прошептал «Минотавр», – эти загадочные русские… Он затащил Гиви в квартиру. Через минуту ветеран с палочкой исчез навсегда. Вместо него из квартиры, прихрамывая, вышел с чемоданчиком раскосый азиат с неподвижным лицом и в тюбетейке. Азиат прошел из подъезда в переулок, вдоль которого, подпирая стены, в непринужденных позах стояли грузины в кепках. – Сынок, – попросил азиат одного из них, стоявшего под козырьком подъезда, – не стой здесь, опасно… – Иди, иди, – поморщился грузин. – Храни тебя Аллах, – сказал азиат и повернул за угол. Навстречу ему, под хоругвями и транспарантом «Спасай Россию!», шла толпа угрюмых мужиков. – О, вот еще один чучмек, – сказал один. – Эй, урюк, – сказал другой, – ну-ка, иди сюда. В просторном кабинете с портретом Дзержинского на стене сидел усталый мужчина, стриженный под «ежик». Перед его столом стоял другой, причесанный на пробор. – Дальше, – сказал тот, который был под «ежик». – По делу Артюхина обстановка ухудшилась, – продолжил «пробор». – В Ростове, Самаре и Архангельске начались волнения. На Урале за два дня зафиксировано восемь нападений на райкомы и горкомы КПСС. В целом по стране разбито сто двенадцать бюстов Ленина, а также суммарно восемьдесят три Маркса – Энгельса. – Что значит «суммарно»? – нахмурился «ежик». – Идентификация бюстов еще не закончена, – пояснил «пробор». – Данные отдельно по Марксу и Энгельсу будут завтра. – Дальше. – Массовые волнения в связи с делом Артюхина начались в городе Артюхинске, селах Артюхино, Артухово и деревне Верхние Артюхи. – А Нижние? – Что Нижние? – не понял «пробор». – Нижние Артюхи, – сказал «ежик». – В Нижних пока все тихо, – ответил «пробор» и, помолчав, продолжил: – В деревне Зубопалово пытались утопить зоотехника Копытина. «Ежик», автоматически чертивший что-то на листе, поднял усталые глаза. – Он однофамилец следователя, который ведет дело Артюхина, – пояснил «пробор». – Почему не утопили? – Этим сейчас занимается местная прокуратура, – ответил «пробор». – Дальше. – Дальше – больше, – предупредил «пробор». – Конкретнее, – попросил «ежик». – В последние дни наблюдается резкая активизация мафиозных структур. В Москву чартерным рейсом прилетели грузины. – Все? – удивился «ежик». – Человек сорок. – Арестовать, – коротко распорядился «ежик». – Людей не хватает, – пожаловался «пробор». – Особый отдел второй месяц штурмует квартиру бомжа Сергеева, живущего без прописки. – И как? – Есть потери. – Ясно. Все? – Нет. Еще большие проблемы с футболом. – Я не болельщик, – отрезал «ежик». – Упаси вас боже, – ответил «пробор». – То есть? – поднял глаза «ежик», продолжавший чертить. – После очередного… – «пробор» заглянул в какие-то бумаги, – четырнадцатого тура чемпионата страны в целом по стране избито четыреста восемь болельщиков ЦСКА, из них сто семьдесят два – кадровые военные от прапорщика до генерал-майора, из них девятнадцать попросили политического убежища в Германии и болеют теперь за клуб «Бавария», Мюнхен. – А вот это плохо, – нахмурился «ежик». – В ответ болельщиками ЦСКА, с привлечением курсантов военно-десантной академии имени Хафизуллы Амина, избито в целом по стране восемьсот четырнадцать болельщиков «Спартака», из них триста пятнадцать – просто прохожие, а остальные, к сожалению, болельщики «Локомотива». – Почему «к сожалению»? – Министерство путей сообщения объявило забастовку. Уже два дня все стоит. «Ежик» вздохнул: – Поставьте это дело на контроль. Он уже сидел на подоконнике, а из окна неслись свист и улюлюканье. – Во дают, – сказал «ежик». – Кто? – А черт его знает, – ответил «ежик». – О, погнали кого-то… Надо же, как быстро бежит! – Кто? – спросил «пробор». – Да узбек какой-то. Или туркмен, отсюда не видать, – ответил «ежик», увлеченно глядя вниз. – Чурка, в общем! Давай, гони его! Дава-ай!.. – вдруг закричал он и протяжно свистнул в пальцы. – Разрешите идти? – попросился «пробор». – Иди-иди, – не глядя, разрешил «ежик» и снова залился протяжным свистом. Перед зданием следственного изолятора бурлила демократическая общественность, развевались трехцветные российские флаги и суетились операторы. – Нормалек! – кричал один из них через головы собравшихся. – Вот здесь стой! – Доску берет? – спрашивал второй, у входа. – Берет! – отвечал первый. – Пожалуйста, пропьюстите, – проталкивался некто явно не советский. – Идет, идет! – пронеслось по толпе. Маленький духовой оркестр исполнил «Врагу не сдается наш гордый «Варяг» – и в дверях появился Николай Артюхин. Вокруг него тут же закипела жизнь, и корреспондент заговорил в микрофон: – Сегодня демократическими силами страны одержана крупная победа: до суда отпущен на свободу Николай Артюхин. Но цепляющаяся за власть партократия не отказалась от желания свести счеты с бескомпромиссным рабочим! Николай, что вы чувствуете сейчас? |