Онлайн книга «Зимняя вишня»
|
Это был большой сибирский аэродром, населенный самолетами всех марок, от мала до велика, шумный и будничный, как большой железнодорожный вокзал. К окошечку военного коменданта стояла очередь. Комендант, усталый, пожилой капитан, — разрешал самые разнообразные вопросы. — Транзит — третья касса налево, — объяснял он взмокшему от путевых трудностей солдату. — Вы что, читать не умеете? Следующий. Следующим был полковник. — Иркутск не принимает, — сказал он. — Нелетная погода… — Знаю. — Но ведь у меня там дочка рожает… — Над погодой не властен. Придется рожать без вас. Следующий. — Здравствуйте, товарищ капитан! — показалась в окошке физиономия Збруева. — Короче, — сказал комендант. — Повернуть, — сказал Збруев. — Кого? — Проездное предписание. — Куда? — К тетке! — Ефрейтор, — поморщился комендант. — В чем дело? — Понимаете, товарищ капитан, — пояснил Збруев, — я уже до половины проехал. Значит, теперь все равно: что туда ехать, что обратно. Я все подсчитал. — Збруев растопырил пальцы, как циркуль, и отмерил расстояние. — Туда пять тысяч километров и туда пять. Государство ничего не потеряет. — Ваше предписание! — протянул руку комендант. — Так… Хабаровский край, село Кресты… Третья касса за углом! — он вернул литер. — Счастливого пути! — Вы меня не поняли, товарищ капитан! Я хочу его повернуть! Понимаете — повернуть! — Збруев для убедительности повернул в руках предписание. — Чтобы обратно, в Вологодскую область! К тетке! — Струсил, что ли? — сказал комендант. — Вначале, значит, дайте мне Дальний Восток, а теперь — хочу к тетке? — Чего мне трусить, — вздохнул Збруев. — Меня и так жизнь била… — он оглянулся и заговорил вполголоса. — Я сейчас объясню. Не хотел при людях… Понимаете, у меня семь невест. Первую я проехал, вторую недооценил… а себя — переоценил! Вы меня понимаете, товарищ капитан? Любовь ведь не вздохи на скамейке, верно?.. — Слушай, ефрейтор, — сказал комендант. — Мне за день столько всякого врут! Ты бы хоть врал правдоподобнее. Семь невест… Разве такое бывает? — Бывает! Я живой пример! Комендант начал всерьез сердиться. — Ну, вот что. Хоть ты мне про сорок невест заливай, а проездное предписание может изменить только военный министр. Понял? Следующий. Гневная толпа военнослужащих оттеснила его от окошечка. — Нельзя меня туда пускать!.. — раздался под стеклянными сводами аэровокзала отчаянный крик — и потонул в реве самолетного мотора. — Товарищи, минутку внимания! — сказала стюардесса, входя в салон. — Наш самолет пролетает над озером Байкал. Мы идем на высоте девять тысяч метров со скоростью по рядка тысячи километров в час. Температура воздуха за бортом — минус шестьдесят градусов. — Шестьдесят?.. — встревожился сосед Збруева, интеллигентный командировочный. — Такой мороз? — Это вверху, — сказал Збруев. — А внизу — плюс восемнадцать. Сосед взял у стюардессы бокал с водой, проводил ее восхищенным взглядом и подмигнул Збруеву: — А?.. Збруев покосился на девушку, но потом равнодушно отвернулся к окну. — Не скажите… Все-таки красивая женщина — это… — сосед изобразил рукой нечто возвышенное. — Между прочим, одному мужчине пересадили женское сердце, — сказал Збруев. — Так он сразу помер. — Ну, это от несовместимости, — возразил командировочный. — Вот и я говорю. Командировочный с любопытством посмотрел на Збруева, потом спросил: — Куда летим, солдат? — К невесте. — Как же так? — ухмыльнулся командировочный. — По предписанию. — М-да… — помолчав, сказал командировочный. — Дожили… Стучит компостер, отбивая на литере Збруева очередную транзитную пересадку. Летит над тайгой вертолет. Збруев примостился у окошечка на тюках почты. Снова — удар компостера, неумолимый как рок. Пробирается по зыбкой лежневке среди тайги автобус. Трясется на заднем сиденье Збруев… И вот перед ним широкая таежная река, и матовые, как олово, волны разбегаются под тупым носом баржи-самоходки, груженной разнообразными землеройными машинами. Збруев сидел на корме, укрывшись от ветра в ковше экскаватора, — тихий, обреченно смиренный. И не могли его вывести из этого состояния ни шумные бородатые геологи, расположившиеся на палубе со своими рюкзаками и теодолитами, ни местные женщины, зорко опекавшие любознательных ребятишек, ни мужчины в брезентовых робах, резавшиеся за его спиной в домино. А чуть поодаль, здесь же, на поручнях баржи, — примостились ярославские ребята со своими балалайками. Мы на свадьбе у героя Прогуляли до утра. Дефицитною икрою Заедали осетра. Молодая в белом платье Под серебряной фатой Поражала дивной статью И небесной красотой… Между тем баржа сбавила обороты, стеклянные шары покатились из-под винта и вспенили воду. От крошечного причала к барже направилась лодка с двумя гребцами. А третий, что сидел на корме, приподнялся и крикнул, сложив ладони рупором: — Збруев, Константин Яковлевич, есть тут? — Есть, — отозвался Збруев, взял чемодан и пошел к трапу. Лодка покачивалась на волнах под бортом. У Збруева приняли чемодан, помогли спуститься вниз. Гребец оттолкнулся от баржи веслом, и лодка поплыла к берегу, а баржа снова обросла бурунами и двинулась дальше. — Ну, здорово, ефрейтор! — сидевший на корме седой, крепкий мужчина протянул Збруеву руку. — Лукьянов, директор зверосовхоза. — А где Мария? — спросил Збруев. — Замуж вышла? — Почему — вышла? Нет… — директор вздохнул. — Места у нас тут, брат, роскошь! Икру ложками едим. А пушнины — и говорить нечего. Хороший охотник у нас тут — на золоте, можно сказать, кушает… — А Мария? — повторил Збруев. — Вот с Марией хуже… — смущенно почесал в затылке директор. — Понимаешь, солдат… режь меня, руби голову — это я тебе писал! Сезон, понимаешь, хороших стрелков мало, задыхаюсь, еле план тяну… Дом тебе поставлю, заработаешь хорошо — только прости ты меня Христа ради! Не для себя стараюсь, для государства! Збруев молчал. — Ефрейтор, — забеспокоился директор. — Скажи ты хоть что-нибудь! — А что говорить, — равнодушно произнес Збруев. — Все нормально. |