Онлайн книга «Дни Турбиных»
|
М ы ш л а е в с к и й. Лена, ты меня уполномачиваешь объясниться? Е л е н а. Да! (Уходит.) М ы ш л а е в с к и й. Понял. (Подходит к Тальбергу.) Ну? Вон!.. (Ударяет его.) Тальберг растерян. Идет в переднюю, уходит. М ы ш л а е в с к и й. Лена! Персонально! Входит Е л е н а. Уехал. Дает развод. Очень мило поговорили. Е л е н а. Спасибо, Виктор! (Целует его и убегает.) М ы ш л а е в с к и й. Ларион! Л а р и о с и к (входит). Уже уехал? М ы ш л а е в с к и й. Уехал! Л а р и о с и к. Ты гений, Витенька! М ы ш л а е в с к и й. «Я гений – Игорь Северянин». Туши свет, зажигай елку и сыграй какой-нибудь марш. Лариосик тушит свет в комнате, освещает елку электрическими лампочками, выбегает в соседнюю комнату. Марш. Господа, прошу! Входят Ш е р в и н с к и й, С т у д з и н с к и й, Н и к о л к а и Е л е н а. С т у д з и н с к и й. Очень красиво! И как стало сразу уютно! М ы ш л а е в с к и й. Ларионова работа. Ну, теперь позвольте вас поздравить по-настоящему. Ларион, довольно! Входит Л а р и о с и к с гитарой, передает ее Николке. Поздравляю тебя, Лена ясная, раз и навсегда. Забудь обо всем. И вообще – ваше здоровье! (Пьет.) Н и к о л к а (трогает струны гитары, поет). Скажи мне, кудесник, любимец богов, Что сбудется в жизни со мною? И скоро ль на радость соседей-врагов Могильной засыплюсь землею? Так громче, музыка, играй победу, Мы победили, и враг бежит, бежит, бежит! М ы ш л а е в с к и й (поет). Так за Совет Народных Комиссаров... Все, кроме Студзинского, подхватывают: «Мы грянем громкое „Ура! Ура! Ура!“. С т у д з и н с к и й. Ну, это черт знает что!.. Как вам не стыдно! Н и к о л к а (запевает). Из темного леса навстречу ему Идет вдохновенный кудесник... Л а р и о с и к. Замечательно!.. Огни... елочка... М ы ш л а е в с к и й. Ларион! Скажи нам речь! Н и к о л к а. Правильно, речь!.. Л а р и о с и к. Я, господа, право, не умею! И, кроме того, я очень застенчив. М ы ш л а е в с к и й. Ларион говорит речь! Л а р и о с и к. Что ж, если обществу угодно, я скажу. Только прошу извинить: ведь я не готовился. Господа! Мы встретились в самое трудное и страшное время, и все мы пережили очень, очень много... и я в том числе. Я пережил жизненную драму... И мой утлый корабль долго трепало по волнам гражданской войны... М ы ш л а е в с к и й. Как хорошо про корабль... Л а р и о с и к. Да, корабль... Пока его не прибило в эту гавань с кремовыми шторами, к людям, которые мне так понравились... Впрочем, и у них я застал драму... Ну, не стоит говорить о печалях. Время повернулось. Вот сгинул Петлюра... Все живы... да... мы все снова вместе... И даже больше того: вот Елена Васильевна, она тоже пережила очень и очень много и заслуживает счастья, потому что она замечательная женщина. И мне хочется сказать ей словами писателя: «Мы отдохнем, мы отдохнем...» Далекие пушечные удары. М ы ш л а е в с к и й. Так-с!.. Отдохнули!.. Пять... шесть... Девять!.. Е л е н а. Неужто бой опять? Ш е р в и н с к и й. Нет. Это салют! М ы ш л а е в с к и й. Совершенно верно: шестидюймовая батарея салютует. За сценой издалека, все приближаясь, оркестр играет «Интернационал». Господа, слышите? Это красные идут! Все идут к окну. Н и к о л к а. Господа, сегодняшний вечер – великий пролог к новой исторической пьесе. С т у д з и н с к и й. Кому – пролог, а кому – эпилог. |