Книга Интересные времена, страница 33 – Терри Пратчетт

Сундук был сделан из дерева. А дерево очень чувствительно к таким вещам.

Одной из своих многочисленных ножек Сундук провел в пыли длинную линию – случайное, жалкое движение, знакомое любому, кто когда-либо стоял перед классом в ожидании выговора учительницы.

Наконец Сундук пришел к тому, что у древесины может считаться самым близким аналогом решения.

Его отдали. Он провел много лет, бродя по чужим странам, встречая экзотические создания и прыгая по ним в ритуальном танце. Но теперь он вернулся в страну, где когда-то был деревом. Следовательно, он свободен.

Нельзя сказать, что эту цепочку рассуждений отличала безупречность логики. Однако, следует признать, для того, кто думает дырками от сучков, результат весьма неплох.

А теперь Сундук собирался сделать кое что такое, о чем давно мечтал.

– Ну сколько можно, Проф?

– Прости, Чингиз. Как раз заканчиваю… – Коэн вздохнул. Воины Орды воспользовались передышкой, чтобы посидеть в тени деревьев и обменяться очередными враками о прошлых приключениях. Профессор Спасли тем временем стоял на вершине большого валуна, щурясь в окуляры самодельного оптического устройства и что-то царапая в своих картах.

В наше время миром правят клочки бумаги, подумал Коэн. Во всяком случае – этой частью мира. А Проф… ну, а Проф правит клочками бумаги. Он сделан из несколько иного материала, чем традиционные герои-варвары (несмотря на свое глубокое убеждение, что всех директоров школ следует распять на дверях коровника), но когда дело касается клочков бумаги, тут ему равных нет!

К тому же он говорит по-агатски. По крайней мере, лучше, чем Коэн, нахватавшийся ходовых фраз и этим ограничившийся. Сам Профессор Спасли говорил, что выучил язык по старым книгам. А еще он говорил, что из старых книг можно узнать очень много интересных фактов.

Коэн, покряхтывая, взобрался на валун.

– Чем ты тут занимаешься, а, Проф?

Профессор Спасли, прищурившись, вглядывался в бледный силуэт Гункунга, вырисовывающийся на пыльном горизонте.

– Видишь тот холм, сразу за городом? – откликнулся он. – Такая огромная округлая насыпь?

– Здорово смахивает на могильник моего папаши.

– Да, только этот – естественного происхождения. Слишком уж большой. И видишь, на самой его верхушке стоит что-то вроде пагоды. Очень любопытная архитектура. И я вот думаю, может, нам стоит рассмотреть ее поближе?

Коэн внимательно изучил большой округлый холм. Это был большой округлый холм. Угрозы в нем никакой не было, и, судя по всему, цены он никакой не представлял. Следовательно, о холме можно было забыть. Сейчас Коэна интересовали другие, более насущные вопросы.

– Люди входят во внешний город и выходят из него, – продолжал Профессор Спасли, – следовательно, осада – это лишь видимость, чтобы показать: мол, мы тут. Так что с проникновением в Гункунг вряд ли возникнут проблемы. Но попасть непосредственно в Запретный Город будет гораздо сложнее.

– А как насчет того, чтобы всех поубивать – предложил Коэн.

– Неплохая идея, но непрактичная, – отклонил предложение Профессор Спасли. – Нет, в моей нынешней методологии я исхожу из факта, что Гункунг находится на значительном расстоянии от реки, а населения в нем – почти миллион.

– Методология – штука важная.

– А для артезианских колодцев местность не совсем характерная.

– Во-во, и я о том же подумал.

– И водопроводов тоже не видно, если ты заметил.

– О да, водяные проводы… Эти агатцы любят всякие праздники, – согласился Коэн. – Жаль не успели, погуляли бы от души. Проводили бы, помахали ручкой…

– Что заставляет меня усомниться в правомерности высказывания, будто бы в Запретный Город даже мышь не проскользнет, – в голосе Профессора Спасли прозвучала едва заметная нотка самодовольства. – В том-то все и дело, мышь без труда проскользнула бы в Запретный Город, если бы умела задерживать дыхание.

– Но мыши не умеют задерживать дыхание, – обрадовался Коэн, почувствовавший наконец твердую почву под ногами. – А люди умеют.

– Именно.

Повозка остановилась. Мешок сняли. Вместо терки для сыра, которую Ринсвинд ожидал увидеть, его взору предстали два молодых, встревоженных лица. Одно из них тоже принадлежало девушке, но, как Ринсвинд с облегчением удостоверился, не Прекрасной Бабочке. Эта девушка выглядела чуть моложе, и Ринсвинду почему-то опять вспомнилась картошка [34] .

– Себя чувствуешь хорошо? – она говорила на ломаном, но вполне узнаваемом морпоркском. – Мы очень сожалеем. Ты сейчас лучше? Мы говорим тебе им языке небесного города Анк-Мор-Пок. Язык свободы и прогресса. Язык Одного Человека, Одного Голоса!

– Ага, – Ринсвинд счел за лучшее не возражать. По морю его памяти проплыл образ анк-морпоркского патриция. Один человек, один голос. Ну да. – Я его встречал. Того самого, у которого этот голос. Только…

– Удачи Народному Делу! – воскликнул юноша. – Рассудительно Вперед! – Юноша выглядел так, будто его сложили из кирпичей.

– Прошу прощения, – вставил Ринсвинд, – но почему вы… бумажный светильник для церемоний… кипа хлопка… спасли меня? То есть когда я говорю «спасли», то имею в виду, зачем вы ударили меня по голове, связали и привезли сюда, где бы мы сейчас ни находились? Что такого плохого могло случиться на постоялом дворе? Ну, дали бы мне по уху, что не заплатил…

– Самое худшее, что могло с тобой случиться, – это мучительная смерть, растянутая на несколько лет, – услышал он голос Бабочки.

Девушка появилась из-за повозки и мрачно улыбнулась Ринсвинду. Руки она скромно держала в складках кимоно – наверное, прятала там свои ножики.

– О, привет, – откликнулся Ринсвинд.

– Великий Волшебник, – Бабочка поклонилась, – меня ты уже знаешь, а эти двое – Цветок Лотоса и Три Запряженных Вола. Они тоже члены нашей ячейки. Мы были вынуждены доставить тебя сюда таким бесцеремонным образом. Повсюду шпионы.

– Своевременная Кончина Всем Врагам! – сияя, воскликнул юноша.

– Ну да, конечно, – согласился Ринсвинд. – Всем врагам, само собой.

Повозка стояла во дворе. Судя по общему уровню шума по другую сторону высоких стен, они находились в большом городе. В мозгу Ринсвинда оформилось очень мерзкое подозрение.

– Итак, вы привезли меня в Гункунг, – сказал он.

Глаза Цветка Лотоса расширились.

– Значит, это есть правда, – выдохнула она по-морпоркски. – И ты действительно есть Великий Волшебник!

– О, мои способности к предвидению порой даже меня самого пугают, – уныло ответил Ринсвинд.

– Вы, двое, позаботьтесь о лошадях, – приказала Бабочка, не отводя глаз от Ринсвинда.