Онлайн книга «Carpe Jugulum. Хватай за горло!»
|
Вернулась нянюшка. – Три часа? – спросила Агнесса, прежде чем нянюшка успела открыть рот. – Чуть позже. – Насколько позже? – На две или три минуты. – На две или на три? – На три. Три сороки вместе сели на дерево и, громко переругиваясь, принялись гонять друг дружку по веткам. – Три часа три минуты, – подытожила Агнесса. Напряжение разом спало. – Нянюшка, она думала тройками. В сарае я видела еще одну свечу, а еще нашла там столовые приборы, однако на столе всего лежало по три штуки. – А как насчет черпаков и ножниц? – заметила нянюшка, правда, в ее голосе прозвучало некоторое сомнение. – Значит, больше у нее не было, – сказала Агнесса. – На кухне в сушилке я видела еще вилки и ложки. То есть по какой-то причине она выкладывала не больше трех предметов. – Я точно знаю, что чашек у нее было четыре, – вспомнила нянюшка. – А осталось три, – возразила Агнесса. – Одну она разбила. Осколки лежат в мусорном ведре. Нянюшка Ягг пристально посмотрела на нее. – Чего-чего, а неуклюжести за Эсме я не замечала, – пробормотала она. Нянюшка глядела на Агнессу так, словно пыталась не думать о чем-то очень страшном. Деревья закачались под порывом ветра. На землю упало несколько капель дождя. – Пойдем в дом, – предложила Агнесса. Нянюшка покачала головой. – Там еще холоднее, чем здесь, – буркнула она. Какая-то птица пролетела над макушками деревьев, едва не задевая листья, и опустилась на лужайку. Это была четвертая сорока. – «А на четыре кто-то родится», – сказала почти про себя нянюшка. – Вот теперь я все понимаю. Я думала, она не узнает, но от Эсме ничего не скроешь. Эх, вот вернусь домой, ну, задам Шону трепку! Он ведь поклялся, что доставил приглашение! – А может, она взяла его с собой? – Нет! Если бы она его получила, то обязательно появилась бы на празднике! Спорю на что угодно! – отрезала нянюшка. – Так о чем именно она не должна была узнать? – спросила Агнесса. – О дочке Маграт! – Как это? И что тут удивительного? Ну конечно, она узнала о ней. Хочешь сказать, нам нужно было скрывать ребенка? Да о принцессе все жители королевства знают! – У Маграт дочка родилась! Она стала матерью! – закричала нянюшка. – Ну да! Это случается! И что с того?… – в ответ заорала Агнесса. И вдруг в один и тот же миг они поняли, что кричат друг на друга. Дождь резко усилился. Со шляпы Агнессы, стоило ей качнуть головой, пролился настоящий водопад. Нянюшка немножко подуспокоилась. – Ладно, я считаю, мы с тобой достаточно разумны, чтобы не торчать все утро под дождем. – По крайней мере, мы можем развести огонь, – сказала Агнесса, когда они вошли в холодную кухню. – Она приготовила дрова… – Нет! – А что, обязательно сразу кричать?! – Послушай, только не разводи огонь, хорошо? – попросила нянюшка. – И ни к чему без надобности не прикасайся! – Я могу настругать щепок и… – Слушай внимательно! Эти дрова приготовлены не для тебя! И не трогай дверь! Агнесса как раз хотела отодвинуть булыжник. – Нянюшка, ну что за глупости! На улице ветер, сюда дождь летит! – Ну и пускай! Нянюшка упала в кресло-качалку, задрала юбку и принялась шарить в громадных панталонах, пока не выудила оттуда любимую фляжку. Затем сделала большой глоток. Руки у нянюшки тряслись. – Поздно мне становиться каргой. В моем-то возрасте… – пробормотала она. – Ни в один лифчик не влезу. – Нянюшка? – Да? – Я не понимаю, о чем ты. Дочь? Не зажигать огонь? Карга? Нянюшка убрала фляжку и снова принялась шарить в панталонах. Из другой штанины она достала трубку и кисет. – Вряд ли тебе стоит это знать… Матушка Ветровоск уже миновала расположенные рядом с городком рощицы и теперь шла по тропинке, вьющейся между настоящих лесных деревьев. Сюда обычно забредали только угольщики да иногда – случайный гном. Ланкр почти исчез, испарился. Она чувствовала, как он уходит из ее сознания. Там, внизу, даже в минуты абсолютного покоя она всегда чувствовала вокруг себя гул чьих-то мыслей. Мысли людей, животных сливались воедино и бурлили подобно огромной интеллектуальной похлебке. А здесь… здесь текли лишь неторопливые мысли деревьев – тоска смертная, поэтому лучше к ним даже не прислушиваться. Снег, сохранившийся в низинах и в ямах под деревьями, медленно растворялся под мелким нудным дождиком. Она вынырнула на полянку, и олени, пасшиеся небольшим стадом на противоположной стороне возле самого леса, с удивлением уставились на нее. По привычке матушка сразу остановилась и позволила сознанию расслабиться – так, чтобы олени сочли, будто на полянке никого нет. Но когда она снова двинулась вперед, из кустов появился еще один олень. Замерев, он уставился прямо на нее. Такое и раньше случалось. О таких случаях рассказывают охотники. Можно целый день выслеживать стадо, бесшумно красться между деревьев в надежде на чистый выстрел, а в самый последний момент прямо перед тобой вдруг появляется олень, поворачивается, смотрит на тебя… и как будто чего-то ждет. Именно в такие минуты охотник осознает, каким мастером стал… Матушка щелкнула пальцами. Олень вздрогнул и галопом скрылся в чаще. Она поднималась все выше по каменистому руслу ручья. Ручей был бурным, но, несмотря на это, вдоль берегов его сковывала ледяная корка. Остановившись у каскада небольших водопадов, матушка глянула назад, на чашу среди гор, в которой прятался Ланкр. Эту чашу доверху наполняли тучи. Несколькими сотнями футов ниже над макушками деревьев скользнула сорока. Матушка повернулась и быстро вскарабкалась по мокрым ледяным камням к краю вересковой пустоши. Здесь, на высоте, было куда больше неба. Тишина буквально пригибала к земле. Высоко над головой парил орел. Похоже, он был тут единственным живым существом. Сюда никто не поднимался. Густые заросли вереска и утесника тянулись на целую милю, и ни одна тропка не пролегала сквозь них. А заросли были плотными, колючими, не защищенную одеждой человеческую кожу они рвали в клочья… Матушка присела на камень и долго смотрела на бескрайние заросли. Потом сняла со спины котомку и достала пару толстых носков. И пошла дальше. Вперед и вверх. |