Книга Вор Времени, страница 58 – Терри Пратчетт

— Нет, дорогой. Не любишь.

Не смотря ни на что, Смерть был восхищен. Ему в череп никогда не приходила мысль держать свои воспоминания в чужой голове.

— Может, я люблю пиво? — рискнул Война.

— Ты не любишь пиво, дорогой.

— Нет?

— Оно вызывает у тебя проблемы.

— А. Уф, а что я думаю по-поводу бренди?

— Ты не любишь бренди, дорогой. Ты любишь овсяный напиток с витаминами.

— Ах, да, — уныло сказал Война. — Я забыл, что люблю его.

Он робко глянул на Смерть.

— Он ничего себе, — сказал он.

— Я МОГУ ПЕРЕГОВОРИТЬ С ТОБОЙ — сказал Смерть. — НАЕДИНЕ?

Война озадаченно посмотрел на него.

— Я люблю гово…

— НАЕДИНЕ, ПОЖАЛУЙСТА, — громко повторил Смерть.

Миссис Война обернулась и окинула Смерть презрительным взглядом.

— Я поняла, я все поняла, — надменно сказала она. — Но только попробуй сказать ему что-нибудь, что поднимет ему кислотность, ясно?

Миссис Война, вспомнил Смерть, когда-то была валькирией. Это было еще одной причиной быть осторожным на поле боя.

— Тебя никогда не прельщала перспектива женитьбы, старина? — спросил Война, когда она ушла.

— НЕТ. РЕШИТЕЛЬНО НЕТ. НИ ЗА ЧТО.

— Почему?

Смерть смешался. Это было все равно, что спросить кирпичную стену, что она думает о стоматологии. Как вопрос это не имело смысла.

— Я ВИДЕЛ ДВУХ ДРУГИХ, — сказал он, оставив его без ответа. — ГОЛОДУ ВСЕ РАВНО, А ЧУМА НАПУГАН.

— Только мы двое и Ревизоры? — спросил Война.

— ПРАВДА НА НАШЕЙ СТОРОНЕ.

— Если говорить, как Война, — сказал Война. — То не хотелось бы напоминать тебе, что случается с очень маленькими армиями, на чьей стороне Правда.

— Я ВИДЕЛ, КАК ТЫ СРАЖАЕШЬСЯ.

— Моя правая рука уже не та, что прежде… — пробормотал Война.

— ТЫ БЕССМЕРТНЫЙ, ТЫ НЕ ПОДВЕРЖЕН БОЛЕЗНЯМ, — сказал Смерть. Но он уже разглядел обеспокоенное, слегка затравленное выражение в глазах Войны и осознал чем все кончиться.

Быть человеком значит изменяться, понял Смерть. Всадники… были всадниками. Человек придал им определенный вид, определенный облик. И они, подобно богам, Зубной Фее и Санта-Хрякусу, были изменены им. Они никогда не станут людьми, но они подхватили некоторые качества человеческой натуры, как заразную болезнь.

Дело в том, что ни у чего, ни у чего нет одной стороны, и всего одной стороны ни у чего нет. Человек может представить себе существо под названием Голод, но если он дал ему руки и ноги, значит, он должен дать ему мозг. То есть он начнет думать. А мозг не может вечно думать о нашествии саранчи.

Опять новые формы поведения. Усложнение всегда проявит себя. Все изменилось.

— СЛАВА НЕБЕСАМ, — подумал Смерть. — ЧТО Я СОВСЕМ НЕ ИЗМЕНИЛСЯ И ВСЕ ТАКОЙ ЖЕ, КАК ПРЕЖДЕ.

Итак, теперь оставался только один.

тик

Молоток остановился посреди комнаты. Мистер Белый подошел и подобрал его из воздуха.

— Неужели, ваша светлость, — сказал он. — Вы думали, что мы не следим за вами? Игор, приготовьте часы!

Игор перевел взгляд с него на Леди ЛеГион и обратно.

— Я принимаю прикафы только от мифтера Джереми, благодарю, — сказал он.

— Наступит конец света, если ты заведешь их! — крикнула Леди ЛеГион.

— Какая глупая мысль, — сказал мистер Белый. — Мы смеемся над ней.

— Ха-ха-ха, — послушно произнесли остальные Ревизоры.

— Мне не нужно лекарство! — закричал Джереми, отпихивая доктора Хопкинса. — И мне не нужно приказывать. Заткнитесь!

В наступившей тишине пророкотал гром.

— Спасибо, — чуть успокоившись, сказал Джереми. — Я надеюсь, я человек разумный и поэтому подойду к этому с точки зрения разума. Часы — это прибор измерения времени. Я собрал идеальные часы, миледи. То есть леди. И джентльмены. Я переверну все хронометрирование.

Он подошел и поставил стрелку часов почти на час дня. Затем наклонился и раскачал маятник.

Мир не рухнул.

— Видите? Вселенная не остановилась из-за моих часов, — продолжал Джереми. Он скрестил руки на груди и сел.

— Глядите, — спокойно сказал он.

Часы тихо тикали, пока что-то внутри них не начало дребезжать, и не забулькали большие, наполненные кислотой трубки зеленого стекла.

— Ну, кажется, ничего не произошло, — сказал доктор Хопкинс. — Какое счастье.

Над громоотводом, установленным над часами, затрещали искры.

— Это всего лишь путь для молнии, — счастливо проговорил Джереми. — Мы посылаем маленькую молнию наверх, а возвращается большая…

Внутри часов крутились детали. Послышался звук, больше всего похожий на тихое шипение, и зеленовато-голубой свет осветил комнату.

— Каскад начался, — сказал Джереми. — В качестве эксперимента, ах, более традиционные маятниковые часы были подчинены Большим Часам, и вы сейчас увидите, как они каждую секунду перестраиваются под точное время.

Он улыбнулся, и его щека дернулась.

— Когда-нибудь все часы будут такими же, — сказал он и добавил. — И хотя при обычных обстоятельствах я терпеть не могу такую неточную фразу как «в любую секунду», я, однако…

тик

В сквере была драка. Странные цвета, которые отличали слой времени под названием Желоб Циммермана, оттеняли фигуры всей палитрой светло-голубого.

Судя по всему, двое стражей пытались одолеть целую банду. Один человек висел в воздухе, причем делал это безо всякой поддержки. Другой стрелял из арбалета прямо в стражника. Стрела была неподвижно вколочена в воздух.

Лобзанг с интересом рассмотрел ее.

— Ты ведь собираешься дотронуться до нее, не так ли? — сказал голос позади Лобзанга. — Ты собираешься протянуть руку и взять ее, не смотря на все то, что я тебе говорил. Следи за чертовым небом!

Лю-Цзы нервно курил. Дым, оказываясь в нескольких дюймах от его тела, застывал в воздухе.

— Ты уверен, что не чувствуешь, где они? — резко спросил он.

— Повсюду, Дворник. Мы слишком близко к ним… это все равно, что пытаться увидеть лес, стоя под деревьями!

— Ну, это Улица Умельцев, а вон там гильдия Часовщиков, — сказал Лю-Цзы. — Но я не рискну войти туда, пока мы не будем уверены.

— А что насчет Университета?

— Волшебники не настолько тронутые для этого!

— Вы собираетесь попытаться обогнать молнию?