Онлайн книга «Танцы с Варежкой»
|
— Мама, не спорь, я это точно знаю! — Как ты можешь это знать? — Но знал же я, что твой Симбирцев плохой! Варя прикусила язык. Она обожала играть «Песни шмеля». И хотя каждый раз перед спектаклем ее трясло от волнения, выходя на сцену, она ощущала такое счастье! Как-то на гастролях в Екатеринбурге Дима вдруг без предупреждения начал играть совершенно по-другому. Сначала она испугалась, но потом вдруг поймала его любопытный взгляд и повелась за ним, как рыба за блесной… — Молодчина! — шепнул ей Дима. — А ты сволочь! — Нет, просто не всегда же ты будешь играть со мной, должна быть готова ко всяким передрягам… Филипп, который присутствовал на спектакле, разразился длинной речью по поводу влияния какого-то отдельного уральского космоса, а в результате сказал: — Вы, каждый сам по себе, превосходные артисты, но в дуэте вы совершаете просто чудеса! Я не люблю все эти ваши фильмушки, но Шилевичу отдаю должное! Какой изумруд он откопал в Альпах! Да еще догадался спарить его с таким бриллиантом, как Дима! Браво! И хотя на репетициях он иной раз нещадно ругал своих артистов, но, если был доволен, расточал им невероятные комплименты, и они его боготворили! После выхода Димы из больницы это был первый спектакль. — Варька, сегодня, несмотря на лето, полный зал! — сказал Дима, целуя ее в щеку. — А разве у нас не всегда полный зал? — Ну, ты что! Нельзя так говорить! Какие планы после спектакля? — С тетей Надей встречаюсь, пошептаться надо. — А кстати, как там кастрюля? — Какая кастрюля? — не поняла Варя. — Надеюсь, она стоит на маленьком огне? — Господи, раньше это называлось горшком! — засмеялась Варя. — Неважно. Конфорку-то включить не забыла? Но тут его кто-то позвал. Неужели он не шутил? — испугалась Варя. Варя соскучилась по этому спектаклю, тем более что и Дима явно был в ударе. Публика тоже попалась легкая, прекрасно реагировавшая на каждую реплику. По ходу пьесы герои танцуют, вернее, не столько танцуют, сколько топчутся под медленную музыку. В этой сцене на Варе шикарное черное платье, с очень низким вырезом на спине. Сколько уж раз они играли эту сцену, и вдруг Варя почувствовала, что Димина рука, лежащая у нее на спине, ведет себя как-то неправильно… Она вздрогнула. — Это я конфорку включил, — шепнул он ей на ушко. Ее обдало жаром. — Дим! В последней сцене герой застает героиню стоящей у окна. Она ждет, когда он выйдет из дома, они только что смертельно поссорились и, казалось бы, простились навсегда. Но он на цыпочках входит в комнату, приближается к ней, кладет ей руку на плечо. Она резко оборачивается и оказывается в его объятиях. Тут всегда гром аплодисментов! Но сегодня Дима подошел к ней, обнял сзади и прижался губами к шее. Потом сам резко развернул Варю лицом к себе и поцеловал. По-настоящему. Гром аплодисментов не заставил себя ждать. Занавес закрылся. К ним подскочил Филипп: — Гений! Гений! — зашептал он Диме. — Сколько страсти, сколько чувственности! Так и дальше играйте! Их долго вызывали на поклоны, подносили букеты, Филипп тоже выходил кланяться. Варя искоса взглянула на Диму. Он был невозмутим. Но в какой-то момент она поймала его взгляд. Глаза смеялись. Слава богу, это была шутка, очередная его выходка. Наконец, Варя принялась снимать грим. В дверь постучали. — Войдите! — Варежка! — Надежда Михайловна! Тетя Надя! — Варька, ты была прелестна! Вы такой дивный дуэт! Я огромное удовольствие опять получила! А все-таки это не Сеня, а я тебя первая заметила! Снимай скорее грим, хочу тебя расцеловать! Слушай, у вас с Димой что-то есть? — Вы о чем? — перепугалась Варя. — У вас роман? — Да что вы! Ничего такого нет! — Значит, будет. — Нет, нет, с чего вы взяли? — Он в тебя влюблен, Варька. — Тетя Надя, это чепуха! Он вечно меня испытывает на сцене, то одно придумает, то другое… Не берите в голову! — Ну, а другой кто-то уже завелся? — Тетя Надя… — Только не говори, что любишь Стаса! — А если так? — Но как можно? Все знают, что он тебя бил! — Тетя Надя, он меня не бил! Никогда! Почему сразу все решили, что он меня бил? Стас хороший, благородный человек, он в принципе не может ударить женщину, он любил меня, и я просто не понимаю, откуда эта глупость взялась! — Ну-ну, не горячись так, мне тоже это показалось странным. Просто кто-то сказал: Варя ушла от Стаса, вся в синяках… — Ну да, я была вся в синяках, потому что поскользнулась и упала, зима была, скользко… — А почему ж ты все-таки от него ушла? — Тетя Надя, я готова, пошли куда-нибудь посидим, и я все вам расскажу. — Хорошо, пошли! Я заказала столик в «Пушкине», чтобы не возиться с машинами. Пройдемся пешочком? — С удовольствием. Когда они вышли, Дима как раз отъезжал от театра. — Дамы, вас подвезти? — Спасибо, Димочка, мы пешком! — улыбнулась Надежда Михайловна. — Тогда пока! — В машине у него сидела какая-то девица. — Вот видите! — сказала Варя, но ей это было почему-то неприятно. — Наверное, зря я на «Пушкин» нацелилась, там всегда встретишь знакомых. — Не обязательно, — пожала плечами Варя. — Может, повезет. Ой, тетя Надя, а давайте поедем сейчас ко мне? Посмотрите мою квартиру… — А у тебя еда какая-нибудь есть? — У меня теперь всегда есть еда. Это, правда, далековато, но… — А поедем! Сейчас только отменю заказ… А как поедем, на двух машинах? — Нет, на вашей, моя на сервисе. — Отлично! Тогда поехали! По дороге они болтали обо всем на свете, и Варя очень надеялась, что разговор уже не вернется к Стасу. Но вскоре попали в пробку, и Надежда Михайловна вдруг огорошила Варю вопросом: — И все-таки, детка, почему ты ушла от Стаса? — Потому что… он слишком властный… слишком любит командовать… И еще он ревновал меня к каждому столбу. — И к Диме ревновал? — Нет, к Диме как раз не ревновал. Но Пирогов был у него как кость в горле, и он потребовал, чтобы я не снималась у Семена Романыча, ему тогда как раз предложили этот английский проект, я не хотела, чтобы он соглашался, он плохо себя чувствовал, был измотан, рука страшно болела, а он заявил: если ты откажешься сниматься, я останусь. Но я не могла, и он уехал. А вернулся совершенно не в себе… Его еще забросали сообщениями о том, что я живу чуть ли не со всей Москвой, и он категорически заявил: или я или кино! Вот я и выбрала… Хотя мне это безумно тяжело далось. |