Онлайн книга «Диссиденты 1956—1990 гг.»
|
В стихотворении вообще нет ни слова о фашистах, но зато говорится о русском народе, от имени которого проводились антисемитами еврейские погромы. Вместо того чтобы возбуждать ненависть к фашизму и возрождающейся фашистской идеологии в Западной Германии, Евтушенко идет по линии надуманных, исторически фальшивых параллелей и двусмысленных намеков». Там действительно нет ни слова о тех, кто расстреливал евреев в Бабьем Яру в 1941 году, зато много бестолковых и двусмысленных фраз о дореволюционных еврейских погромах, о союзе Русского народа и т. д. Они-то при чем? Любопытно, что одна из причин, почему советская пропаганда не афишировала расстрелы в Бабьем Яру, была… национальность палачей. Подавляющее большинство, около 1,5 тысяч, были украинцами, сотрудничавшими с немцами. Кстати, и задерживать евреев в Киеве было невозможно без самой активной помощи украинцев, включая дворников. Надо ли говорить, что Евтушенко ни слова не сказал ни о тех, кто расстреливал, ни о тех, кто искал евреев в городе. «Никто не забыт и ничто не забыто», – надрывалась Ольга Бергольц. Увы, финская часть блокады Ленинграда, 7 финских концлагерей для русских только в Петрозаводске. Замечу, туда отправляли не за участие в боевых действиях, а за национальность, за то, что ты русская женщина, старик, ребенок. Волынская резня, Бабий Яр, Хатынь – все это деяния «щирых украинцев». Все это было забыто. Ну, с партаппаратчиками все ясно: они играли в свои игры. А как насчет наших диссидентствующих литераторов? Они-то почему молчали? Поносить Сталина, Жданова и даже Хрущева – пожалуйста, всегда готовы. А вот насчет финнов, Армии Крайовой, бандеровцев, прибалтийских частей СС и полицейских батальонах – молчок. Ведь за последних господам диссидентам гарантированно ничего не светило. Не мог же Хрущев официально взять на себя защиту финнов или бандеровцев?! Говоря в целом о диссидентствующих поэтах, можно сказать, что они действовали по единой схеме – «политические качели». Исключением был Бродский и еще ряд малоизвестных поэтов. Возьмем, к примеру, «классика» Евтушенко. Кстати, его настоящая фамилия Гангнус. Когда ему было 12 лет, мать подделала ему фамилию на свою девичью, Евтушенко, и убавила на год возраст. Отец его Александр Рудольфович Гангус был геологом. Мать Зинаида Ермолаевна – актриса, заслуженный деятель культуры РСФРС. Больше никакой о них информации я ни в литературе, ни в Интернете не нашел. Понятно, что сами по себе они меня не интересуют. Важен механизм, позволивший 16-летнему парню начать печататься, а в 19 лет уже выпустить сборник стихов «Разведчики грядущего». Мне возразят, мол, Пушкин начала печататься в 14 лет. Но тогда у всех на слуху был известный поэт Василий Львович Пушкин. Ну а главное, качество поэтического дара у Александра Сергеевича и Евтушенко. Юный Женечка вещал: Я знаю: Вождю бесконечно близки мысли народа нашего. Я верю: здесь расцветут цветы, сады наполнятся светом. Ведь об этом мечтаем и я и ты, значит думает Сталин об этом! 1950 год. (Здесь будет канал //Евтушенко Е. Разведчики грядущего. Книга стихов. М., 1952. С.48) Слушали и знали оленеводы-эвенки: это отец их – Сталин счастье вручил им навеки! 7950 (Тагам!//Там же. С.57) Я знаю: грядущее видя вокруг, склоняется этой ночью самый мой лучший на свете друг в Кремле над столом рабочим. Весь мир перед ним — необъятной ширью! В бессонной ночной тишине он думает о стране, о мире, он думает обо мне. Подходит к окну. Любуясь столицей, тепло улыбается он. А я засыпаю, и мне приснится очень хороший сон. 7950 (Ночь идет по Москве//Там же. С. 70–71) Даже сам Евтушенко признавал, что стихи незрелые и т. д. Так почему же их опубликовали? Только ли из-за лакейства перед Сталиным? Лично я думаю, что по иным причинам. Ранние годы Евтушенко, Солженицына и всех диссидентов – великая тайна. Их родственники внимательно следят за тем, чтобы какой-либо компромат не просочился в прессу. В 1952 году Евтушенко стал самым молодым членом Союза писателей СССР, минуя ступень кандидата в члены Союза писателей. «Меня приняли в Литературный институт без аттестата зрелости и почти одновременно в Союз писателей, в обоих случаях сочтя достаточным основанием мою книгу. Но я знал ей цену. И я хотел писать по-другому», – вспоминал он. Евтушенко и еще ряд молодых поэтов сознательно или инстинктивно поняли, что народу нужны зрелища. Вспомним, какие зрелища устраивались в Париже после 1789 года, в Петрограде и Москве после 1917 года. Потом были пионерские лагеря, походы, «Взвейтесь кострами, синие ночи», солнце «Артека». Молодежь после учебы и работы шла в тиры, чтобы стать ворошиловскими стрелками, в аэроклуб и т. д. А потом была война, восстановление народного хозяйства – не до зрелищ. А тут народу стали навязывать «чернуху» – разоблачение Берии, Сталина, антипартийной группы Маленкова, Молотова и т. д. «с примкнувшим к ним Шепиловым». Даже маршал Жуков стал «бякой». Практически все, кто создавал нашу страну и кому верил народ, были объявлены преступниками. Народу так хотелось позитива, праздника. Я помню 12 апреля 1961 года. Современная молодежь не поверит, что никто заранее не готовил всенародное торжество. Сведения о предстоящем полете Гагарина были строго засекречены, но народ сам спонтанно вышел на улицу. И не потому, что все осознали научную важность полета Гагарина, а потому что всем хотелось праздника! И вот осенью 1962 года молодые поэты собирали толпы зрителей в Политехническом музее – Андрей Вознесенский, Белла Ахмадулина, Роберт Рождественский и, естественно, Евгений Евтушенко. Нет, они не предлагали свергать существующий строй. Наоборот, они обеими руками выступали за социализм – «Уберите Ленина с денег. Он для сердца, для знамен». Они лишь просто хотели очистить наше общество от грязи. Ну а тогдашней молодежи импонировало даже то, что собрания были полуофициальными. Ну а все выпады против власти встречались на ура. Поэтам посылали из зала записки, и они, не стесняясь, отвечали на самые острые вопросы. Не буду лукавить, я и сам рьяно аплодировал любому антисоветскому высказыванию. В 1960-е годы это было модно. Даже комики Тарапунька и Штепсель (Ефим Березин и Юрий Тимошенко) пытались высказываться на политические темы: «Есть ли люди на Марсе? Ну, мы б им тогда помогали». |