Книга Дыхание льда, страница 52 – Петр Крамер

– У них что, – не удержался Аскольд, – иное строение тела? Руки, ноги, голова другие… а может быть, кровь не такая?

– Именно! – Макалистер пристукнул затянутым в перчатку кулаком по столу и поднялся. – Происхождение дает нам право распоряжаться ими. Так было всегда. И так будет после.

Его искалеченная кисть непроизвольно изогнулась, пальцы зашевелились, пощелкивая, будто лапки паука. Хозяин дирижабля не без труда подавил накативший приступ, взявшись рукой за лацкан сюртука, и замер на миг, громко скрежетнув зубами.

– Никак беспокоит, магистр? – спросил Аскольд, имея в виду поврежденную перфектумом кисть.

Похоже, приступы стали доставлять старику боль. В Панаме он об этом не упоминал. И вообще, Механик заметно сдал за минувшие месяцы, осунулся, и голос не так тверд – увы, время берет свое. Удивительно, как вообще так долго протянул?

– Это все холод, – признался Макалистер, – пораженная ткань слишком восприимчива к низким температурам.

– Тогда советую держаться ближе к экватору.

Макалистер некоторое время с подозрением смотрел на Аскольда, затем хохотнул.

– А вы шутник, мистер Пантелеев. Восхищаюсь вами, какая выдержка, какое самообладание и присутствие духа. Только русский землянин, находясь одной ногой в могиле, может юморить с заклятым врагом.

– Да. – Аскольд решил продолжить в том же духе, списав словосочетание «русский землянин» на фигуру речи. – Особенно когда нечего терять.

– Неужели? – Макалистер взглянул на Еву. – А как же баронесса? Или мне всего лишь показалось, что между вами, – он шевельнул пальцем, указывая то на одного, то на другого, – есть некая интимная связь?

Аскольд посмотрел на Еву, которая демонстративно отвернулась.

– Впрочем, какая разница, – заключил Макалистер и убрал руки за спину. – Теперь я буду действовать наверняка. Не оставлю шансов обоим.

Он прошел вдоль стены, надавил кнопку на выпуклой панели, и стена разошлась. Взгляду открылся просторный кабинет с книжными стеллажами напротив входа, в дальнем углу стояли сейф и стол, под потолком висела люстра: несколько ламп на штурвале морского парусника.

– Прошу за мной, – бросил он, даже не взглянув на пленников.

Охранники взяли Аскольда и Еву за локти и повели вокруг стола к проходу в кабинет.

– Пусть сядут. – Макалистер остановился в центре комнаты возле необычного агрегата. – Баронесса, вам ведь знакомо это устройство?

– Да, – впервые с момента встречи заговорила Ева.

– Это визиограф, – сообщил Макалистер Аскольду. – Или ОКО, Оптический Конфигуратор Объемных изображений. – Его брови на миг приподнялись. – Как так, мистер Пантелеев, вы ничего не слышали про ОКО?

– Нет.

Аскольд, усевшись на стул под стеной, с нескрываемым любопытством смотрел перед собой. Он знал, что визиограф собрали по заказу Макалистера в «Конторе высокоточных механизмов». Поисками конторы занималась практически вся русская резидентура в Европе, император лично утвердил смету и списки агентов, выделенных для этой миссии. Но успехов, насколько было известно, агенты так и не достигли.

– Значит, ОКО. – Аскольд внимательно изучал устройство, стараясь запомнить каждую мелочь.

В основании визиографа короб, под которым, судя по подведенным к боковинам латунным трубкам, прячется компрессор. Трубки соединяются с двумя блестящими баками-парогенераторами. В углублении на коробе закреплен вертикально торчащий стержень с крестовиной из загнутых на концах горизонтальных спиц. На концах виднеются зажимы, а в них – бриллианты, очень крупные и сложной огранки камни. Даже плохо разбиравшийся в драгоценностях Аскольд это понял по переливам света на гранях.

– А в чем секрет? – спросил он, глядя на острую вершину стержня. – Каким образом возникает изображение?

– Мне по душе ваши вопросы, – отозвался Макалистер, достав из кармана блестящий диск, размером с монету. – Вы ведь окончили юридический, но при этом тяготели к научно-техническим дисциплинам.

Аскольд спросил больше из любопытства, вдруг хозяин кабинета поделится хоть какими-то сведениями. Но Макалистер поместил диск на вершину стержня, затем повернул вентиль на ближнем баке, перешел к другому, щелкнул тумблерами и нажал выключатель на стене. Люстра погасла, из темноты донеслись легкий свист пара, вырвавшегося из клапана на баке, слабый треск, сменившийся размеренными щелчками реле…

Ожидавший необычного, Аскольд все-таки не удержался от восклицания, когда стержень вспыхнул белым светом, преломившимся на вершине. Один за другим от диска к драгоценным камням в зажимах протянулись узкие голубоватые лучи. Крестовина при этом плавно вращалась, и лучи смазывались, словно потеки на вогнутом стекле, образуя перевернутое блюдце.

Внезапно крестовина замерла, камни сверкнули разом, из их граней вверх ударили новые лучи. Сойдясь в точке над диском, они обозначили конус, и в конусе возникли объемные фигуры.

– Это… – Аскольд не верил глазам. – Это горный рельеф. Вот кратер с озером…

– Да, – подтвердил Макалистер, довольно улыбаясь. – Мы наблюдаем объемную проекцию местности, где расположен физиограф. Потрясающе, не правда ли?

– Невероятно! – Аскольд не скрывал восхищения. – Как вам это удалось?

– Мистер Пантелеев, чтобы понять, как работает ОКО, мне придется прочесть вам трехгодичный курс лекций по физике материалов и оптике, провести серьезный ряд научных изысканий…

– Хотя бы в двух словах, – попросил Аскольд.

– Даже так. – Макалистер усмехнулся и обратился к Еве: – Смотрите, баронесса, вот ради таких моментов люди и идут в науку.

– Или на эшафот, – буркнула Ева.

– Камни, – Макалистер указал рукой на бриллианты в зажимах, – в определенной последовательности отражают свет, преломившийся от диска. На диск, путем напыления, нанесена… будем говорить, запись, благодаря которой и возникает объемное изображение.

– Благодарю. – Аскольд кивнул.

– И даже не спросите, зачем я вам все это показываю?

– Простите, магистр. Зачем? – исправился Аскольд.

Он еще при первой их встрече вычислил слабое место Механика – тщеславие. Странно все-таки, состоятельный ученый, сильный устремленный человек, но при этом зависимый от чувства собственной значимости в глазах противников. Видимо, такая склонность ему присуща давно, с того момента, когда более именитые ученые мужи не разглядели в нем гения. Иначе не стал бы сейчас устраивать демонстрацию и уж тем более брать себе столь громкий позывной и называться магистром, явно намекая на перевод термина с латыни, а не ученую степень.

В кабинете повисла тишина. Макалистер как-то странно смотрел на Аскольда, который уже начал опасаться, что, увлекшись, переиграл. Наконец сказал:

– Вулканы – моя страсть.