Книга Новая Зона. Хозяева Москвы, страница 29 – Светлана Кузнецова

– В общих чертах, – ответил сталкер.

– Если эта штука мне повредит, – заявила Тамара, – я вам в страшных снах являться буду.

– Для этого вам придется встать в очередь, – ответил Ворон и помрачнел. Потом бросил группе: – Вперед!

Поворот на Сумской проезд, непосредственно к зданию, оказался закрыт. Аномалия «иллюз» шла вдоль Варшавки по разделительной полосе. Сканер показывал, что тянется она недалеко – всего на двадцать метров. Однако рисковать группой буквально в двух шагах от конечной цели перехода сталкер не хотел.

– И что теперь? – Гришко опустился на асфальт и со всей дури саданул по нему кулаком, содрав кожу в кровь. Алые капли упали на темный камень и впитались, словно на месте асфальта была земля. – Это что еще за хрень?

– Поры в дорожном покрытии или еще что-то, – повел Ворон плечом. – Ничего аномального.

– Да ладно… – Гришко немедленно поднялся и на всякий случай отошел подальше. Приняв у Хазарова бинт, немедленно замотал руку.

– Надо бы продезинфицировать, – заметил тот, но биокорректор лишь отмахнулся.

– Мы пойдем вдоль аномалии. Рано или поздно она закончится, – сообщил Ворон.

– А если нет?

– Такого не бывает, – заметил сталкер и философски добавил: – Рано или поздно заканчивается все. Потом мы обогнем ее и вернемся к центру. Солнце еще высоко, – продолжил он уже деловым тоном.

Даже если кто-то и хотел возразить против этого плана, то решил помалкивать.

«Иллюз» продлился не особенно далеко – аккурат до искусственного водоема, прорытого у пересечения Балаклавского проспекта и Варшавки. Когда-то это место можно было назвать по-настоящему красивым. Пространство над ним словно расширялось. Здания казались маленькими и незаметными, будто игрушечными. А над ними высилось огромное небо, особенно прекрасное вечерами и рассветами. Собственно, замечательным оно было даже сейчас – хмурое и высокое, несмотря на эту подавляющую серость, – и почти родным, несмотря ни на что.

Глядя на него, Денис впервые почувствовал уверенность: он выйдет отсюда живым и невредимым. Потому что ни преобразованная Москва, ни сама Зона с ее мутантами и аномалиями – ничто по сравнению с этим небом и той силой, что благоволит людям, а не обитающим в пределах МКАД тварям.

Дэн не знал, откуда взялась у него эта убежденность, да и не хотел задумываться. Еще меньше он хотел анализировать свои чувства или как-нибудь называть обнаруженную в душе… силу ли, закон ли природы, или… Бога, который если и живет где-либо, то в сердце, а не под куполами церквей и уж точно не в обрядах.

«Когда тебе плохо и одиноко, смотри на небо. Оно неизменно ясно и звездно, вне зависимости от того, скрывают ли его облака, день сейчас или глубокая полночь. Смотри на него и знай, что среди миллиардов звездных систем, на другом конце Галактики, а может, в нескольких шагах, есть тот, кто думает о тебе», – слова сами возникли в его голове, и Денис сам не заметил, как произнес их вслух.

Ворон удивленно посмотрел на помощника, слегка приподняв левую бровь. Кинул быстрый взгляд на Хазарова, намеревавшегося сказать что-то, покачал головой и промолчал сам.

Т-образный перекресток отдалял друг от друга многоэтажки по обе стороны Балаклавского проспекта. Широкий четырехугольный пруд лишь помогал в этом, а невысокие и длинные здания близ железнодорожного полотна будто специально создавались для растягивания пейзажа по горизонтали.

Беспрепятственно повернув и пройдя на противоположную сторону шоссе, группа остановилась для кратковременного отдыха, а сталкер разглядывал окрестности.

– Мне всегда здесь нравилось, – заметил он.

– Мне тоже, – признался Денис и, поймав на себе удивленный взгляд, пожал плечами. – Наверное.

Ворон фыркнул:

– С крыши вон той многоэтажки исчезли большие розовые буквы «Отель “Эридан”».

Дэн перевел взгляд на коричневое здание, возвышавшееся по левую руку сталкера. Его крыша выглядела так, словно на ней что-то взорвалось, а потом долго горело.

– А вон там, – Ворон указал через шоссе, – хм… забавно.

Четырехэтажный торговый центр детских товаров «Аэробус» не только не пострадал, но выглядел так, словно его фасад обновили. Серые стены мерцали, добрым желтоватым светом манили стекла, и даже надпись горела. Пузатый глазастый самолетик, располагающийся в большой литере «О», наверняка раньше просто летел. Теперь же он каким-то образом перевернулся брюшком кверху – застыл, выполняя «бочку».

– Здание давно пустует. Его покинули сразу же, и, насколько я знаю, никто из сталкеров в него не заходил… Впрочем, весьма возможно, что те, кто заглянул на огонек, попросту не вернулись, – заметил сталкер. – Однако у Зоны, оказывается, есть чувство юмора…

– Это радует? – поинтересовался подошедший к ним Гришко.

– Скорее, удручает.

– С синей многоэтажки исчезла надпись «Северное Чертаново», – заметил биокорректор.

– А вон она, вернее, то, что от нее осталось. – Ворон указал куда-то вправо.

Разбросанные в беспорядке буквы обнаружились на берегу пруда. Выглядели они так, словно великан использовал их вместо кубиков, пытаясь сложить известные ему слова.

– «Черт на Севере о ново», – прочитал Гришко и усмехнулся. – Да уж. Чувство юмора налицо.

– Черное, – прошептал Хазаров. Голос профессора прозвучал как-то глухо.

– Боитесь чертей? – поинтересовался сталкер.

– Просто верую…

Ворон пожал плечами:

– Ваш выбор.

– С верой легче.

– Или сложнее.

– Такое ощущение, будто нас кто-то предупреждает, – воскликнула Тамара. – Здесь действительно черт-те что творится!

– Лично я, – возразил сталкер, – на север столицы не сунусь по своей воле. Там действительно происходит нечто неприятное. Матрицы бродят толпами, а ВДНХ кишит кикиморами.

Денис шумно выдохнул и поморщился. Он не то чтобы боялся оживших трупов, но недолюбливал. Кроме того, слишком хорошо помнил, кем управлял, будучи почти эмиоником.

– Это еще что? – спросил Гришко.

– Матрица, нечто возникшее на теле умершего человека.

– Зомби, что ли?

– Мозгами не питается, если ты об этом, – фыркнул сталкер.

– А кикимора?

– Маленькое и верткое. Голова с кулак. Тельце-палочка в тряпках. Думаю, тряпичные куклы хоть раз в жизни вам на глаза попадались.

– А тряпичных кукол любят дети, – догадался Денис. – Может быть, именно они и создают их…

– Ты у нас эксперт по эмионикам, – заметил Ворон. – Не я.

– Но вы не поддаетесь их воздействию!

Стоящий рядом со сталкером Гришко посмотрел очень странно.