Онлайн книга «Ратибор. Язычник»
|
Приготовившись таким образом, Илья медленно пошел по дороге к городу. На то и расчет был, чтобы телега догнала его. Встань он на дороге, и селянин подумает – не грабитель ли? Хлестнет лошадь и пронесется мимо. Подвода догнала его. Старая кляча довольно бодро влачила за собой телегу с сеном. Илья еще удивился – зачем сено в городе? Потом дошло: многие горожане мелкую живность на подворьях держат – вроде коз или овец. И птица есть – куры, гуси, утки, но им сено не нужно. Возчик на передке телеги поравнялся с Ильей, всмотрелся в его лицо. Но, видимо, внешность Ильи его не насторожила. – Откуда путь держишь? Что-то мне лицо твое незнакомо. – Из Шишкино, в город. – Так Шишкино в другой стороне! – удивился возчик. – В гости заходил. – А… Ну, сидай, вместе веселее ехать будет. Илья приотстал на пару шагов, выдернул из штанины ножны и сунул их под сено с края телеги – при необходимости их можно было быстро достать. А с ножнами в штанине на телегу не усядешься, они мешать будут ногу согнуть. Опершись рукой о борт, он лихо запрыгнул на телегу и уселся сбоку от возничего. – А в город-то зачем? – полюбопытствовал мужик. – Родня там, не виделись давно. – Дело нужное. А слухи до нас дошли, в Белоозере мятеж. Вроде как волхвы народ мутят. – Не слыхал. – Ну как же! И воевода с дружиной туда подался. – Давно? – Седмицу как. – Ужель не вернулся еще? Мужик улыбнулся: – Мне он не докладывал. А только дорога из Белоозера мимо нашей деревни идет, и не видал я, чтобы дружина возвращалась. Как туда ехали, самолично видел. Много воинов, все при мечах, да в кольчугах, шлемы блестят! Красота! – Да, против них никакие язычники не устоят. – А зря! – неожиданно сказал мужик. – Деды наши древним богам поклонялись, веками так жили, и ничего худого не было. Вон, на тебе тоже креста нет. – Не христианин я, – не стал скрывать Илья. – А какой же ты веры? – не унимался мужик. – Без веры жить нельзя. Должен быть кто-то над человеком, по заповедям жить надо, а то в зверей диких превратимся. Ну, достал его возчик своим любопытством! Скучно ему, видите ли, поговорить хочется. – Магометанин я, – соврал Илья. – Надо же, не слыхал о такой вере, – изумился мужик и задумался. Он бы еще продолжал расспрашивать Илью, но лошадка уже притянула подводу к городским воротам. Стражник лениво осмотрел копну сена, лежавшую на подводе, и махнул рукой – проезжай. Как только телега миновала ворота, Илья соскочил на землю. – Спасибо, что подвез! – И тебе не хворать, – ответил мужик. Запустив руку под сено, Илья достал ножны и снова опустил их в штанину. Стражник внимания на него не обратил, стало быть, не добрался еще Вышата до города, и времени – день-два – у Ильи есть. Он направился к дому, где квартировала Марья. Остановившись на углу улицы, понаблюдал за двором. Посторонних не было видно, как и без дела шатающихся – Илья не исключал, что за избой и двором могли следить. Нет, мании преследования в классическом ее понимании у него не было, но осторожность и осмотрительность не помешают, слишком свежи были в его памяти впечатления от похищения Марьи. И пока он шел к знакомой улице от городских ворот, тоже проверялся: оглядывался, переходил на другую сторону улицы – даже внезапно разворачивался и шел назад. Но никого, повторяющего его действия, или мелькавшего за спиной продолжительное время, он не обнаружил. А сердце рвалось к Марье, торопило – беги к ней, чего медлишь! Но Илья боялся привести за собой в дом беду. В калачной слободе, где Илья снял комнату у старушки, все так же вкусно пахло хлебом – сдобный его дух прямо-таки витал в воздухе. Илья был голоден, слюнки так и потекли. Он заторопился к избе, толкнул калитку – открыто. Постучал в притолоку двери. Сердце билось часто, в груди нарастало волнение – вдруг без него беда случилась? В этот момент из-за двери послышался голос Марьи: – Кто в гости пожаловал? – Я это! – от волнения голос у Ильи сел и был с хрипотцой. Но Марья узнала. Щелкнул запор, дверь распахнулась, и на шею к Илье бросилась жена. Повиснув, начала целовать в губы, щеки – оторваться не могла. Так он и внес ее в избу, на пол поставил. – Ты что, оглашенная! Люди же увидят! – А и пусть их! Как я тебе рада! Как знала, пирожков с вязигой напекла. – Умыться бы мне с дороги да одежонку поменять. Сам пылью оброс, а одежда потом пропахла. Одежда пахла не только потом, а и тиной, когда в камышах сидел, и еще бог знает чем, пожалуй – чем-то звериным. Под корягой же в лесу спал, где звери дикие зимовать могли, – уж больно местечко укромное да удобное. – На заднем дворе у хозяйки баня есть. Сам знаешь, что делать. А я пока на стол поставлю, перекусить. Илья отправился на задний двор. Дров наколол, печь затопил, воду из колодца в огромный котел наносил. Пока вода грелась, в избу прошел. Есть хотелось так, что казалось – живот к спине прилип. Усевшись за стол, начал метать в рот пирожки, запивая их молоком, – миска с пирожками пустела на глазах. Марья, глядя, как Илья расправляется с пирожками, только головой качала, жалеючи. – Давно не ел? – Не помню даже. А где хозяйка? – К родне на пару дней отлучилась. – С волхвами на Белоозеро ходили – неудачно. Город заняли, а потом дружина княжеская с воеводой Вышатой пришла. – Помню его! – Глаза Марьи негодующе блеснули. – Воины волхвов поражение потерпели. Многие сбежать успели, да не все. – А волхвы? – Об их судьбе не знаю ничего. Полагаю, их уже нет в живых. Вышата не тот человек, чтобы их помиловать. – Как же ты выбрался? – В реке отсиживался, под корягой в лесу спал, малину собирал… – Досталось тебе, бедному! – Почему бедному? У меня ты есть, самое большое мое богатство. Марья фыркнула, зарделась, но видно было – приятно ей такие слова слышать. – За угощение благодарствую. Пойду дров подкину, как бы печь не погасла. – Я чистое исподнее и одежду принесу. Вода в котле уже бурлила. Илья уже вспотел от тепла, когда в баню вошла Марья. Оставив в предбаннике одежду для Ильи, она разделась сама. Каждый день топить баню не будешь, тяжело и хлопотно, и потому мылись всегда семьями. |