Онлайн книга «Ассоциация»
|
– У вас в поселке есть снегоуборочная машина, только для своих. Наша зимой сломалась, так весь город снегом завалило на целую неделю. Завалило снегом, понятно? А вы не захотели нам помочь, дороги расчистить! – А вода? – негромко напомнил Ральф. Все закивали. – Прошлой зимой меня здесь вообще не было! И насчет воды не я решаю. И к этому Уэстону я никакого отношения не имею… – Нам плату за электричество задрали до небес, потому что ваш поселок прорву электроэнергии тратит! – Ваши отходы реку загрязняют! – Я просто здесь живу, – оправдывался Барри. – Я… – Уэстону проломили голову, – повторила Лорелин. – А изо рта шла пена – значит, еще и отравили. Маленький совсем, я его знала. – Не я это сделал! – Не ты, – согласился Хэнк. Как только раздался его серьезный голос, остальные притихли. – Но ты ничего не сделал, чтобы им помешать. Глядя в глаза старика, Барри вдруг понял, что ему никогда не выиграть этот спор. Для всех окружающих он навеки замаран наравне с другими жителями Бонита-Висты. – Они убивают наших детей, – сказала женщина у окна. – Разозлились, что мы не стали плясать под их дудку, и теперь хотят убить наших детей! Голос Джо дрожал от гнева: – Сначала собак… Потом детей… Дальше что? Барри хотелось возразить, однако слова не шли с языка. На первый взгляд, нелепое обвинение, но если честно, Барри не мог с уверенностью его отмести. Ни за что на свете он не станет защищать ассоциацию домовладельцев. – Лучше возьми еду с собой, – произнес за стойкой Берт. По голосу было ясно, что это не совет, а приказ. Взгляд Барри упал на белый прямоугольник картона, прислоненный к кассовому аппарату: «Мы оставляем за собой право ОТКАЗАТЬ в обслуживании ЛЮБОМУ КЛИЕНТУ». Судя по всему, сегодня он в последний раз здесь обедал. И навынос ему вряд ли что-нибудь продадут. Барри встал, одним глотком допил воду и подошел к кассе. Он не удивится, если Берт его и из офиса выгонит. А другое помещение найти будет нелегко, если настроение завсегдатаев кафе выражает общее мнение в городке. Дома работать запрещает ассоциация, так что он, прямо по старинной поговорке, попал между молотом и наковальней. Может, поставить палатку в лесу, запитать компьютер от электрогенератора, да там и работать? Берт хмуро вручил ему промасленный пакет с сэндвичами, взял деньги и молча протянул сдачу. Барри, ни на кого не глядя, прошел прямо к двери. Его шаги громко отдавались в мертвой тишине. На улице дышалось чуть легче, и подступившая клаустрофобия развеялась. Такое чувство, словно вернулся в реальный мир, проснувшись от навязчиво-бредового сна. Через пятнадцать минут, расправившись с сэндвичами, Барри вновь погрузился в мир смерти и сверхъестественных ужасов. Неприятное происшествие отступило на задний план, оставшись в глубине сознания как живописная деталь, которую можно использовать в новом романе. Он писал очередную главу от лица монстра. Пальцы летали по клавишам, не поспевая за мыслью, как вдруг тишину офиса нарушил звон разбитого стекла. В окно рядом с компьютером влетел бейсбольный мячик, веером посыпались осколки. Барри машинально пригнулся. Может, просто дети нечаянно отбили мяч не в ту сторону, однако в глубине души Барри в этом сомневался. Подождав немного, он выскочил на крыльцо и увидел человека, убегающего в сторону кафе. Что это – просто предупреждение или начало систематической травли? Оба варианта казались малопривлекательными. Перед уходом Барри скопировал рабочие файлы на дискету, которую забрал с собой. Было около полуночи. Они лежали в постели и молчали под тихое бормотание телевизора. – Может, нам уехать? – вполголоса спросила Морин. – Нет, – ответил Барри, чувствуя крепнущую решимость. – Не доставлю этим уродам такого удовольствия. Морин протянула, пародируя техасский акцент: – Никто не выгонит нас из города до заката! – Вот именно. – По принципу «пусть нам будет хуже»? Ни одна фирма в Корбане не станет со мной работать. Я не преувеличиваю. – И не надо. Ну их, придурков. Я на двоих прекрасно заработаю. – Я не хочу бросать профессию из-за того, что ты уперся и непонятно с кем решил мериться пиписьками! – А как насчет калифорнийских клиентов? – Несколько еще остались, – признала Морин. – Но не в этом дело! Если вернуться в Калифорнию, я бы втрое больше набрала. – У тебя есть электронная бухгалтерская империя. – С этим тоже проще будет в Калифорнии. – Не хочется удирать, поджав хвост. И потом, обидно, что нас обвиняют, когда мы ни сном ни духом. – Вот и огребаем с обеих сторон – и от ассоциации, и от ее противников. Не понимаю, зачем дальше мучиться. – Потому что мы любим наш дом. Потому что нам здесь нравится. Все те же причины, по которым мы решили здесь поселиться. Ничего не изменилось. Подумаешь, стало меньше друзей… Морин вздохнула. – Купили бы мы участок не здесь, а в городе… – В городе мы бы не купили. Правду сказал Рэй: мы живем здесь, потому что нас привлекают красивые виды, асфальтированные дорожки и хорошие дома. Нам хочется жить в сельской местности, только в ее улучшенном варианте, как в кино. Вот и расплачиваемся теперь… Скажи честно, понравилось бы тебе жить в трейлере или в какой-нибудь развалюхе на окраине Корбана? – Можно построить собственный дом. – Ага, в окружении работяг, которые колотят своих жен. И с завистью смотреть издали на Бонита-Висту… – Значит, тут классовый вопрос? – Ну да, – отозвался Барри. – Выходит, так. Об этом сейчас не принято говорить, все старательно делают вид, что классовых различий не существует, но они есть. Мы с тобой – образованные, обеспеченные люди, а из местных большинство хорошо если среднюю школу закончили, за пределы штата никогда не выезжали. Нам с ними не ужиться. Барри вспомнил, как пригласил к себе приятелей из кафе, и ему вдруг стало страшно: он рассуждает о них совсем как эти, из ассоциации. – Нам и здесь ни с кем не ужиться, – сказала Морин. Барри изобразил сладенькую улыбочку и захлопал ресницами. – Разве нам друг друга мало? Морин ответила не сразу. – Я не буду вечно терпеть. Ты можешь писать книги где угодно: хоть здесь, хоть в Калифорнии, хоть в Нью-Йорке. А я – бухгалтер, я работаю с людьми. Посмотрим, как пойдет работа по интернету, но я ничего не обещаю. Если почувствую, что больше не могу тут оставаться, мы сейчас же уедем. |