Онлайн книга «Ассоциация»
|
– Возможно. – Это ты к чему? – Ты прекрасно понимаешь, к чему. Барри резко обернулся. Лицо Морин белело в темноте неясным пятном, как на картинах импрессионистов. – Ассоциация добилась своего. Не знаю, как они это делают – колдовством каким-то или еще чем… Люди на их стороне! Возьми хоть шерифа, хоть всю ту толпу на митинге. Мы пришли против воли, а наши дорогие соседи сами рвались в бой, размахивая битами. – Так, может, и к лучшему, что нас никуда не приглашают? А то, глядишь, и нас бы перевоспитали. – Нет, – ответил Барри твердо. – Этого никогда не будет. – И мы не одни такие. Пусть не все, но некоторые понимают, что к чему. Тина с Майком, еще кое-кто… Барри вспомнил, как на вечере у Рэя Грег Дэвидсон объявил, что уезжает из Бонита-Висты, и все гости дружно ругали ассоциацию. – Может быть, – протянул он. – Хочется надеяться. Они стояли плечом к плечу, глядя в темноту и слушая далекий шум праздника. – Через неделю День труда, – тихо сказала Морин. – Угу. – Пойдем на собрание? – Конечно! Это бесценная возможность высказаться при всех. По уставу, каждому домовладельцу дается три минуты на выступление. Я подготовлю речь. Предложу внести определенные поправки. По крайней мере, поймем, у кого какая позиция. Я этих мерзавцев в пух и прах разнесу! И поглядим, кто со мной, а кто против. – Только с тобой? А я? – С нами, – поправился он. – Я не о том. Мне тоже выступить? – А ты хочешь? – удивился Барри. – Да нет. Три минуты даются на человека или на участок? Если на каждого, нам обоим вместе положено шесть минут. Я могу продолжить за тобой. – Три минуты на участок. – А, тогда сам выступай. – Надо заранее составить текст и замерить время. Постараюсь впихнуть побольше. Отчетно-выборное собрание раз в году бывает, и там хотя бы делают вид, что в ассоциации соблюдают принципы демократии. Другого такого шанса не будет. Над клубом взлетела одинокая сигнальная ракета и рассыпалась лиловыми искрами. Послышались восторженные крики. – Как ты думаешь, что будет после твоего выступления? – спросила Морин. Барри ответил, помолчав: – Не знаю. Правда, не знаю. Утром вернулись маляры. На этот раз Барри и Морин выскочили во двор, пока те еще только вылезали из грузовика. – Что вы здесь делаете? – спросила Морин. Маляры, будто не слышали, продолжали возиться возле машины. – Вы на той неделе уже красили наш дом! Трое маляров помоложе начали раскатывать у стены рулон пластика. Барри подошел к старшему. – Попробую угадать: правила изменились? Теперь другой оттенок нужен? – Угу. Бригадир вытащил из грузовика моток малярной ленты. – Вам уже приходилось такое делать? Ну, перекрашивать один и тот же дом, пока владельцы не разорятся? Бригадир замялся и все же кивнул. – Угу. Отодвинув Барри в сторону, он принялся заклеивать ближайшее окно. Барри и Морин закрыли наглухо все окна и уехали, не дожидаясь, пока начнут красить. Весь день они провели на озере – гуляли в лесу, обедали на полянке и старательно притворялись обычной парой отдыхающих. Когда под вечер вернулись домой, маляров уже не было, но кусты у южной стены остались накрыты пластиком. Успели выкрасить половину дома. – Наверное, завтра опять придут, – сказала Морин. Барри кивнул. В прошлый раз оставленные на ночь закрытыми окна не помогли, так что сейчас они раскрыли окна настежь и включили вентилятор. Запах краски все равно держался, и утром оба проснулись с головной болью. Покраска заняла два дня. Маляры явно работали тщательнее, чем раньше, словно в тот, первый раз заранее знали, что придется переделывать. Барри был уверен, что за эту работу и денег потребуют больше. Страшно хотелось вышвырнуть наглецов с участка и сжечь к чертям их грузовик, однако Барри понимал, что маляры всего лишь выполняют приказы. Надо будет – другие найдутся. Тогда ему пришла в голову новая мысль. Он посоветовался с Морин, и, к его изумлению, она согласилась. Дождавшись, пока маляры уедут, Барри и Морин взяли оставшуюся от ремонта белую краску и намалевали на стене дома, со стороны улицы, громадную улыбающуюся рожицу. На другой стене нарисовали рожицу с хмурой гримасой. На следующий день маляры появились вновь, уже не просто необщительные – они не скрывали своей враждебности. Барри вышел на крыльцо с чашкой кофе в руке и приветливо поздоровался. Ему ответили мрачными взглядами и руганью вполголоса. – Что он о себе воображает? – спросил кто-то из младших. – Дурак хренов, – буркнул бригадир. План сработал! Они с Морин сумели вызвать сбой отлаженного часового механизма и навязали борьбу на своих условиях. Маляры оклеили окна защитной лентой, расстелили пленку, подключили пульверизаторы и наглухо закрасили половину улыбающейся рожицы. Когда они перешли ко второй половине, Барри отставил чашку с кофе, принес белую краску и нарисовал на свежеокрашенном участке стены россыпь косых крестиков. Бригадир сердито подошел к нему. – Что это вы делаете? – Дом мой, – ответил Барри. – Я его крашу. – Нельзя! – Со своим домом я могу делать все, что пожелаю. А будешь ко мне лезть – я тебе надаю по заднице, потом раздену догола и в желтый цвет покрашу, трус паршивый! Барри ожидал услышать в ответ угрозы – в конце концов, их было четверо против одного. Он внутренне приготовился к драке, однако бригадир отошел от него, о чем-то поговорил со своими подчиненными, они быстро собрали оборудование и уехали. Победа! Маляры не вернулись, и новых тоже не присылали. Не прибежал Нил Кэмпбелл со своим вечным планшетом. Не было ни звонков, ни грозных извещений на двери и в почтовом ящике. На стене так и остались половинка улыбающейся рожицы и несколько крестиков. Той ночью Барри и Морин занимались любовью, когда вдруг зазвонил телефон. Барри не хотел снимать трубку, но Морин сказала – вдруг что-нибудь важное? Барри дотянулся до прикроватного столика, нащупал телефон и нажал кнопку ответа. – Алло? Голос в трубке был хриплым и грубым, хотя говорил шепотом: – Вставь ей еще разок, от души! И тут же отключился. За ними наблюдают!.. Барри рывком натянул на себя и Морин одеяло, отчаянно оглядываясь в поисках скрытой камеры. |