Онлайн книга «Родовое проклятие»
|
— Жалкими потугами какой-то черной магии меня не возьмешь! — Останови машину. — Что такое? Тебе нехорошо? Извини. — Коннор съехал на обочину и остановился. — Не надо было мне так шутить… Все его слова, мысли, сознание куда-то подевались, когда Мира притянула его к себе, обвила руками и, как безумная, впилась поцелуем в его губы. Как возбужденная, обезумевшая, отчаявшаяся женщина. Прежде чем Коннор успел шевельнуться, как-то отреагировать и что-то подумать, она отпрянула. — Что… Что это было? Мы где? — Я думала, ты умер, — повторила Мира и снова прижалась к нему своим возбужденным, безумным, отчаянным поцелуем. На этот раз Коннор отреагировал, заключил ее в объятия и немного подвинул, ища более удобную позу. И все время, пока длился поцелуй, он жадно вбирал в себя ее вкус, доселе неведомый и с каждым мигом все более желанный, как незнакомый и неимоверно сладостный наркотик. И все более желанной становилась она. Вся целиком. — Мира. Дай-ка… Она вновь отпрянула. — Нет. Нет! Мы не станем этого делать. Мы не можем. — Уже сделали. — Ну, только это… — Она повела рукой в воздухе. — И все, на этом остановимся! — Вообще-то это еще далеко не все, если только ты… — Нет! — Мира выставила вперед руку и шлепнула его по груди, не желая, чтобы он продолжал. — Едем. Едем! Езжай! — Еду. — Коннор вырулил назад на дорогу и вдруг понял, что у него кружится голова. Как после нападения Кэвона. — Об этом мы говорить не будем, потому что говорить тут не о чем. Я подумала, что ты умер, и меня это потрясло сильнее, чем я ожидала, потому что я не хочу, чтобы ты умер! Коннор чувствовал, что в душе и в голове у Миры полная неразбериха, и постарался, чтобы его слова прозвучали спокойно и непринужденно. — Я очень рад, что ты не хочешь моей смерти и что я еще жив. Но… — Никаких «но» тут нет и быть не может. И точка! Мира чуть не на ходу выскочила из машины и кинулась к дому. — Езжай домой, к Брэнне! — тоном приказа выдохнула она. И мягче: — Ты ей нужен. Если бы не это добавление, он был готов прямиком идти за ней и даже ворваться силой, если придется. И тогда еще посмотрим… Но, сознавая ее правоту, он лишь дождался, пока она запрет за собой дверь. И поехал домой, мучимый неопределенностью, какой еще никогда не испытывал по отношению к женщине. И как никогда сильным влечением. 8 Мира приказала себе все забыть. Выкинуть из головы, как минутное помешательство, вызванное небывало сильным стрессом. Не каждый день две лучшие подруги хватают тебя под руки и в мгновение ока переносят по воздуху в другое место! Закрыла глаза в одном месте, а открываешь уже в другом. И что видишь? Мужчину, о котором ты мечтала всю жизнь, распростертым на полу, без каких-либо признаков жизни. Другая бы закричала, рассуждала про себя Мира, старательно вычищая денники. А кто-то вообще впал бы в истерику. А что она? Всего лишь поцеловала этого мужчину, который, к счастью, оказался жив. — Я его и раньше целовала, и что? — проворчала она, забрасывая в тачку грязное сено. — А что удивительного, если мы знакомы с детства, всю жизнь бок о бок, да с его сестрой — ближайшие подруги? Это ничего не значит. Ровным счетом ничего! О боже! Она зажмурилась и оперлась на вилы. Конечно, она целовала его раньше. А он целовал ее. Но не так! Совсем не так, и сравнивать нечего. Без этой страсти, без ищущего языка и бешено скачущего сердца. Что он теперь должен думать? А что думает она сама? А главное — как, черт возьми, ей себя вести, когда в другой раз его увидит? — Ну ладно, — возникла сзади Айона и оперлась на свои вилы. — Я тебе дала тридцать две минуты, по часам. Больше не могу. Что происходит? — А что происходит? — Мира в раздражении надвинула на лоб козырек бейсболки и закинула в тачку еще одну охапку сена. — Вот, навоз вожу. Как и ты. — Мира, ты сегодня на меня даже не взглянула и за все утро не сказала ни слова. А теперь тут бормочешь сама с собой. Если я тебя чем-то обидела… — Нет! Конечно, нет. — Я так и подумала. Но есть же причина, почему ты бубнишь и отворачиваешься. — Может, у меня месячные. — Может? — Н-не знаю… Ляпнула не подумав. — Не помню: в последнее время, когда у меня действительно были эти дни, на меня находит… или нет? Вообще-то… Понимаешь, моя мама… Айона обличающе ткнула в нее пальцем, оборвав на полуслове. — Опять ляпнула не подумав. Если, как ты говоришь, мама, ты плюешься и чертыхаешься. А сейчас с тобой что-то другое, ты не плюешься и не чертыхаешься — ты прячешься. — Ничего я не прячусь! — оскорбилась Мира. — Просто мне надо было кое о чем подумать. — По поводу вчерашнего? Мира выпрямилась. — А что по поводу вчерашнего? — Ну… Коннор… Его ожог… — А-а… Ну да, конечно. Конечно, дело как раз в этом. Айона задумчиво прищурилась и нарисовала пальцем круг в воздухе. — И? — Что — и? Разве этого не достаточно? Да любой нормальный человек после такого очутился бы в клинике с нервным расстройством! — Но ты же не «любой человек»? — Айона приблизилась, заслонив собой свет. — Что у вас произошло, после того как вы уехали от Фина? — Почему что-то обязательно должно было произойти? — Ага! — торжествующе вскричала Айона. — А сама в пол уставилась! Что-то было, ты просто говорить не хочешь. Ну почему она совсем не умеет врать, даже когда это необходимо? — Я уставилась в пол, потому что тут еще остался навоз и мне его надо подцепить на вилы. — А я думала, мы подруги… — Ну, знаешь! Это уже ниже пояса. — Настал черед Миры с укоризной ткнуть в подругу пальцем. — И вид такой жалкий-жалкий! Даже голосок задрожал… — Вот именно, — усмехнулась Айона. — И все равно я угадала. Уже готовая сдаться, Мира снова оперлась на вилы. — Даже не знаю, что сказать. И что теперь делать. — Поэтому и следует поделиться с подругой. Вы с Брэнной близкие подруги — только не говори, что это опять удар ниже пояса! — и, если ты захочешь с ней потолковать, я готова тебя тут прикрыть. — Да? — вздохнула Мира. — Мне и впрямь надо будет с ней поговорить. Только не знаю, получится ли. В данный момент было бы легче поделиться не с родной сестрой, а с двоюродной. Так сказать, двигаться постепенно… Дело в том, что… |