Книга Голос моей души, страница 131 – Ольга Куно

Мы продолжаем обмениваться улыбками и малозначащими репликами, и вдруг по залу как гром среди ясного неба разносятся слова:

– Джером, это ты?!

Король застывает в недоумении, услышав голос молодой артистки. Альт Ратгор резко оборачивается, не успев выпустить мою руку.

– Неожиданный ход, верно? – говорю я с кардинально изменившейся интонацией.

Теперь маг не менее резко поворачивается ко мне.

– Кто вы такая?

Его острый взгляд впивается в мое лицо.

– А ты меня не узнаешь? – отвечаю я, без страха встречая этот взгляд.

От прищуренных глаз мага остались лишь тонкие щелки. Спустя мгновение он отпрянул, словно увидел привидение. Впрочем, быть может, так оно и было?

– Кейра!

От неожиданности и испуга он произнес это слово так громко, что несколько человек обернулись в нашу сторону. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как моя внешность меняется под действием узнавания со стороны альт Ратгора. Я почувствовала, как волнистые кудри, мягко касавшиеся моих скул, сменяются прямыми распущенными волосами. И тряхнула головой, не позволяя пряди скользнуть на лоб.

Шепот «Кейра альт Реджина» зашелестел было по залу, но почти сразу же захлебнулся, поскольку события, которые разворачивались в десятке шагов от нас, были куда более драматичными. Ибо на месте короля стоял теперь совершенно незнакомый придворным человек с круглым лицом, полными щеками и кустистыми, но чуть коротковатыми бровями. Вернее, сам король принял облик этого человека, поскольку на нем по-прежнему был надет тот же самый наряд, что и прежде, деталь к детали, вплоть до обуви и перстней на пальцах. Да и рост и телосложение не изменились.

– Джером, – качая головой то ли от недоверия, то ли в знак неодобрения, повторила Мирта.

– Что говорит эта сумасшедшая? – взял себя в руки растерявшийся было самозванец. – Стража! Выставьте ее прочь!

Но стражники бездействовали, не спеша повиноваться человеку, которого видели впервые в жизни. Лишь оглядывались, неуверенно переминаясь с ноги на ногу, в поисках кого-нибудь, кто сможет указать им, как поступить.

– Кто этот человек?

После того как данный вопрос задал первый смельчак, а может быть, просто гость, утративший осторожность от удивления, его слова подхватили и остальные. Теперь самозванец понял, что его обман раскрыт, и стушевался.

Новый граф Дельмонде, получивший этот титул после ареста Андре и на правах опекуна Тони являвшийся фактическим герцогом Сафэйра и хозяином бала, что-то пробормотал, пытаясь как-то сгладить неловкую ситуацию, но почти никто не обратил на его потуги внимания. Мельком взглянув на этого невзрачного, ничем не примечательного на вид человека, я лишь подивилась, как ему доверили управление герцогством. Впрочем, не стану скрывать, что в этом вопросе я пристрастна.

– Короля околдовали! – попытался спасти положение альт Ратгор, бросив на меня злой взгляд.

Кажется, сейчас он очень пожалел о том, что не сумел в свое время убить меня окончательно.

– Неужели? – раздался от дверей спокойный и одновременно зычный голос.

Все обернулись к новому участнику событий, который вошел в зал, и вроде бы не торопясь, но при этом очень быстро преодолел расстояние, отделявшее его от самозванца.

– Филипп! – прокатился по залу очередной рокот голосов.

И правда, напротив Джерома Вервика сейчас стоял человек, как две капли воды похожий на самого артиста – каким тот был всего несколько минут назад.

Не выдержав такого свидетельства собственного обмана, Вервик окончательно потерял самообладание.

– Вы же обещали, что такого не может случиться! – воскликнул он, и все ахнули, поскольку артист, без сомнений, обращался к альт Ратгору. – Вы говорили, что он мертв!

Даже самый слабый шепот после этого стих. В зале наступила мертвая тишина. И Вервик, словно услышав ее, весь сжался, а затем обличительно вытянул руку в направлении мага.

– Это все он! – закричал артист, стремясь поскорее переложить бремя вины на чужие плечи. – Это он меня заставил!

– Заставил? – презрительно процедил альт Ратгор, понявший, что его загнали в угол, и на этом игра с захватом трона окончена. Судя по взгляду мага, раньше артист готов был целовать ему руки за такую возможность. – Ненавижу, когда приходится иметь дело с идиотами, – вполголоса процедил он. – Это всего лишь фантом. Личина! – громко и уверенно объявил он затем, указав на Филиппа.

Придворные, которые уже ни в чем не были уверены, снова зашептались.

– Конечно, личина, – спокойно подтвердила я, тоже выступая вперед. И, сделав небрежный жест рукой, развеяла наведенные на Вито чары. – Точно так же, как и в случае с этим самозванцем, который морочил всем окружающим головы, начиная с середины марта минувшего года.

На этот раз возобновившийся шепот – «Кейра альт Реджина», – прокатился через весь зал. Присутствовавшие здесь люди относились ко мне по-разному. Одни уважали, другие презирали, считая выскочкой; кто-то мне завидовал, кто-то симпатизировал. Но всех объединяло любопытство. А главное, для всех я оставалась человеком Филиппа, стоявшим близко к трону и преданным королю. Поэтому мои слова вызывали определенное доверие. В сочетании с происшедшими у всех на глазах превращениями, а также признанием самого Вервика, они развеивали практически любые сомнения. Оставались, конечно, люди, попросту не заинтересованные в том, чтобы верить собственным глазам и ушам. Те, кто существенно возвысился именно за последний год благодаря альт Ратгору. Но переубеждать этих людей не имело смысла по определению, так что мои слова были рассчитаны не на них.

– Ведь именно тогда политический курс королевства резко сменился по целому ряду вопросов, – сказала я, делая упор на те факты, которые уже были известны присутствующим и позволяли им сопоставить мою версию событий с собственными наблюдениями. – Тогда начались перестановки во дворце. Именно с тех пор стали преследовать дворян, в чьей верности трону прежде ни у кого не возникало сомнений. И все это – потому, что на троне оказался другой человек. Профессиональный артист по имени Джером Вервик. Его незаурядные актерские данные в сочетании со столь же незаурядными магическими способностями альт Ратгора позволили этому плану сработать. Никто не заподозрил подмены.

Я подошла к альт Ратгору и остановилась в шаге от него, встретив его враждебный взгляд.

– Что с Филиппом? – не менее враждебно спросила я. – Ты был совершенно уверен, что в зал вошел не он. Стало быть, точно знаешь, что он мертв?

Короткая пауза, во время которой я слышу лишь его тяжелое дыхание.

– А как ты полагаешь? – процедил маг наконец.

– Значит, мертв, – заключила я.

Хоть это и было очевидно с того момента, как выяснилось, что на троне сидит самозванец, сейчас я испытала прилив острой душевной боли. До последней секунды я все-таки надеялась, что, вопреки всем законам здравого смысла, Филипп жив и заключен в какой-нибудь темнице, как была заключена я. Но этой надежде не суждено было оправдаться. Конечно же, оставлять Филиппа в живых было не в интересах альт Ратгора. Но надежда живет в наших сердцах до последнего, даже тогда, когда ради этого приходится отринуть голос рассудка.