Онлайн книга «39 ключей. Книга 5. Никому не верь»
— Рукопись Войнича! — Аттикус едва не подпрыгивал от возбуждения. — Эми, спроси про рукопись Войнича! — Ну ладно, ладно, — рассмеялась девочка и снова повернулась к охраннику. — Ему не терпится, он столько о ней читал. А вот это — чистая правда! Охранник не улыбнулся, но лицо у него было доброе. — Рукопись Войнича содержится в специальном хранилище и недоступна для широкой публики. У Эми вытянулось лицо — тоже совершенно искренне. — И что, ее вообще никому не показывают? Никогда? — Для этого надо подавать заявку заранее, в письменном виде, — ответил охранник. — И, честно предупреждаю, даже если и подадите — ответ вряд ли будет положительным. Мало кому разрешают на нее взглянуть. Дэн выдвинулся вперед: — Но мы специально проделали такой долгий путь… «Опять же, чистая правда… еще вчера мы были в Африке». Настал черед Джейка: — Мы не знали, что надо подавать заявку заранее — нельзя ли нам сейчас с кем-нибудь поговорить? Охранник осмотрел их с головы до ног. Эми со всех сил постаралась напустить на себя честный и невинный вид. На остальных смотреть она не рискнула, чтобы не выбиться из образа. Охранник потянулся к стоящему перед ним телефону. — Ну, я попробую, конечно. Но предупреждаю — скорее всего рукопись вам не покажут. Не знаю, сколько времени на это уйдет, так что пока погуляйте. — Он кивнул на яркую схему библиотеки. — Тут много интересного. * * * «Удачно вышло, — размышлял Аттикус, поднимаясь по широкой лестнице на второй этаж. — Так мы успеем исследовать здание. Вдобавок, все будет выглядеть правдоподобно». Библиотека Бейнеке представляла собой здание внутри здания: по центру ее возвышалась многоэтажная стеклянная башня. За прозрачными стенами виднелись многочисленные стеллажи с книгами. Старинные книги. Древние. — Инкунабула! — воскликнул Аттикус. Глаза его горели от восторга. — Чего-чего? — переспросил Дэн. — Инкунабула, — повторил Аттикус. — Это значит «колыбель». Так назывались самые первые книги. Он запрокинул голову, рассматривая верхнюю часть башни, а потом принялся разглядывать мраморные стены, медленно поворачиваясь, пока не описал полный круг. Изнутри библиотеки было видно, что белые мраморные плиты пронизаны полупрозрачными полосками. — Здорово придумано! Видите прожилки в мраморе? В них проникает совсем немного света: прямые солнечные лучи очень опасны старинным книгам — на свету чернила выцветают. А так книги защищены от солнца, но их видно сквозь стекло. Эми целиком и полностью разделяла его восторги. — А какие они красивые, все эти книги! — вторила она. Многочисленные ярусы книжных томов тянулись на несколько этажей, до самого потолка. Мягкое сияние осеннего солнца, пробивающееся сквозь прожилки в мраморе, подсвечивало массивные кожаные переплеты. Потрясающее зрелище! Эми с Аттикусом, наперебой ахая и восторгаясь, двинулись вокруг первого яруса. — В брошюре говорится, что выставка посвящена искусству книгопечатания. Интересно, да? А вот, смотри, «Мифы Древней Греции» д’Олэра! — Обожаю эту книгу! Смотри, у них тут и черновики есть… — И предварительные эскизы иллюстраций! Каждый шаг показан — ну до чего же классно! — Да не то чтобы очень, — пробурчал Дэн себе под нос. Они с Джейком брели сзади, благоразумно отстав от пылких книголюбов. Внезапно Эми ахнула: — Аттикус, смотри! — Она показала на витрину в углу. В тусклом свете мальчик не мог разглядеть детали, зато оценил размеры огромного тома, на который показывала Эми. — Одюбон? — прошептал он, едва смея надеяться. — Ага, — кивнула Эми, и они вместе бросились к застекленной витрине. Это и в самом деле оказались «Птицы Америки» Джона Джеймса Одюбона. Книгу впервые опубликовали в сороковых годах девятнадцатого века. Исполинский том был открыт на странице с изображением синички-гаички, хотя подпись и называла птицу «хохлаткой». — Первое издание, «двойной слон», — благоговейно выдохнул Аттикус. — Вот уж не думала, что когда-нибудь увижу эту книгу своими глазами! — вскричала Эми. — Вы только посмотрите, как детально и точно все прорисовано! Великолепно! — Что-то не заметил я ни одного слона, — пожаловался Дэн. — Только птицы. Эми с жалостью покосилась на него: — «Слон» — это размер. Лист «слон» сам по себе большой, за ним следует «атлас» — сам знаешь, атласы бывают огромными, — а потом «двойной слон». Большего размера не существует. Мальчик недоуменно сморщил нос. — Никогда не видел такой здоровенный томище. А ты? Эми покачала головой. — Киты, между прочим, крупнее слонов, — флегматично заметил Джейк. — Почему этот размер не окрестили китовым? — Точно подмечено! — оживился Дэн, подставляя Джейку ладонь. Тот послушно хлопнул по ней. Эми демонстративно закатила глаза. — Не обращай на них внимания, — посоветовала она Аттикусу. Стратегия оказалась мудрой: у каждой новой витрины их с Аттикусом восторги приобретали все более и более бурные формы. — Боже мой! — Схватившись за сердце, Эми свободной рукой оперлась на плечо Аттикуса. — Библия Гуттенберга! — Аттикус стиснул ей ладонь. Дэн с Джейком, стоя по другую сторону витрины, только головами качали. — Сейчас кусаться начну, — простонал Дэн. — Я, конечно, слышал про эту библию, ну и что? Подумаешь! — Да во всем мире осталось всего сорок семь или сорок восемь экземпляров! — возмутился Аттикус. — Эта книга миллионы стоит. — В самом деле? Очень впечатлен, — без тени энтузиазма промолвил Джейк. — Китайцы первыми в мире начали печатать книги при помощи наборного шрифта и печатного пресса, — сообщила Эми. — Но библия Гуттенберга стала первой книгой, произведенной по этой технологии в западном мире. — И тут же возник огромный спрос на очки! — затараторил Аттикус, глотая слова от возбуждения. — Прежде книги переписывали от руки, они ужасно дорого стоили, мало кто мог себе позволить. А потом — бац! — сразу повсюду оказались тонны книг, и многие захотели читать, но обнаружили, что плохо видят, так что им срочно потребовались очки! Эми была совершенно зачарована. Джейк с Дэном улыбнулись. Аттикус заулыбался в ответ, уже не в первый раз благодаря судьбу за дружбу с Дэном, а вот теперь и с Эми. «Они знают, какой я зануда-зубрила, но им это нравится. Приятная перемена после того, как все кругом считают тебя ненормальным ботаником». |