Онлайн книга «Муля, кого ты привез?»
|
Цыганки спокойно наблюдали. – Можно попросить водички? – спросила цыганка постарше. – А может, чаю? – предложила Ланочка. – Спасибо, дай бог тебе здоровья… Ланочка отправилась на кухню. Цыганки были славные. Кочуют или оседлые – не имеет значения. Люди как люди, и им свойственно испытывать голод и жажду. Ланочка сделала бутерброды. Заварила чай. Составила все на поднос и принесла в комнату. Цыганки почему-то передумали пить чай, сказали, что опаздывают и поторопились покинуть помещение. Хлопнула дверь. Ланочка слегка удивилась, села к столу и стала в одиночестве поедать свои бутерброды: с селедочным паштетом и с докторской колбасой. Раньше, при Брежневе, колбаса была лучше. Она пахла чесночком, а эта не пахнет ничем. Без запаха и вкуса. Лана съела два бутерброда, потянулась за третьим и вдруг увидела, что тайничок раскрыт на два сантиметра. Лана медленно поднялась на ватных ногах, заглянула в тайничок. Он был пуст. Исчез конверт с ее деньгами и Людкины евро. Сколько их было? Ланочка не помнила. Может быть, пятьсот? Но это вряд ли. Пятьсот евро не прячут в тайник. Такую купюру можно оставить в кошельке. Значит, пять тысяч одной бумажкой. Это почти четверть миллиона русскими деньгами. Ланочка кинулась на улицу, чтобы остановить цыганок. Но где их найдешь в людском муравейнике… Рыдая, она вернулась домой. Стала звонить сыну в Германию. Сын выслушал и спросил: – Кто же приводит цыганок в дом? – А они что, не люди? – удивилась Лана. – С тобой все ясно, – понял сын. – Пять тысяч я тебе дать не могу, а три дам. Перешлю с Сашей, он завтра летит в Москву. – Саша Коган? – уточнила Лана. – Нет. Не Коган. – А кто? – Какая тебе разница. Ты все равно его не знаешь… Сын был молодой и сильный. Его раздражал тормоз матери. У молодых другая скорость. Шубы цыганки великодушно оставили, но к ним было противно прикасаться, и Лана не понимала, что с ними делать. Незнакомый Саша привез три тысячи евро. Не хватало еще двух. Ланочка приехала ко мне домой, рассказала свою историю про цыганок. В ее пересказе цыганки выглядели отнюдь не зловещими. – Они свободные люди, – объяснила Лана. – Одеваются как хотят и делают что хотят. Полная независимость от общественного мнения. – Они тебя обокрали, – напомнила я. – Они же не виноваты, что у них такие понятия. Им работать западло, а есть надо. Слова «западло» и «понятия» перешли из лексикона бандитов. Перешли и укрепились. Интеллигенция вовсю пользуется бандитской терминологией. Я вспомнила, как эстрадная певица-цыганка сказала мне однажды: «Меня невозможно провести вокруг пальца. Я – как речка. Меня невозможно обмануть». Цыгане – речка. Текут себе. Я не берусь их обсуждать. И другим не советую. Это не нашего ума дело. Раз они есть такие, значит, должны быть зачем-то. Бог ничего не делает просто так. Может быть, их манера кочевать означает: ни к чему не прирастать. Не обзаводиться собственностью, не зависеть от нее. Вариант существования. Они не уважают собственность, поэтому легко воруют. Я вынесла Лане две тысячи евро. – Не знаю, когда отдам, – созналась она. – Может, через год. – Не волнуйся, – успокоила я. – Деньги любят сквознячок. – В каком смысле? – Уходят, приходят. Свежий ветер. А если их не одалживать, они лежат и протухают. Ланочка задумалась. Почему-то погрустнела. В радости всегда есть доля грусти, как в дорогих духах – отдаленный запах тления. Когда-то Ланочка произнесла: «Давай не портить дружбу». Мы ее не портили, не прерывали и не испытывали. Дружба стояла и стоит, как бетон высшей марки, и от времени только набирает крепость. Ланочка присоединила деньги сына к моим и положила в сбербанк. Она боялась держать их дома. Цыганки могли вернуться, почему бы и нет? Адрес они знают, с хозяйкой знакомы. Заявятся в гости к своим бутербродам. Далее Ланочка позвонила Людке и назначила ей встречу в сбербанке. Людка ничего не поняла, но в сбербанк пришла. Кассир, молодой парень в круглых очках, снял со счета Ланочки требуемую сумму. Это были десять красивых синих купюр. – Ты мне давала пять тысяч евро одной бумажкой, – учительским тоном сообщила Лана. – И больше мне ничего не приноси. – Пять тысяч евро не бывает одной бумажкой, – вмешался кассир. – Самая старшая купюра 500 евро. Лана застыла как соляной столб. Ей открылась истина: в тайнике лежали пятьсот евро одной бумажкой. Она просто забыла. Склероз подсказал ей лишний ноль. Видимо, в минуты потрясений что-то происходит с мышцами лица – и челюсть отвисает. Пока Лана стояла, отвесив варежку, Людка цапнула из ее рук все десять купюр и пошла к выходу. – Люда! – вскричала Лана. – Ты оставляла у меня пятьсот евро… Последние слова ударились Людке в спину. Людка не обернулась, открыла входную дверь и испарилась вместе с деньгами. Как цыганка. Была и нет. Ланочка зарыдала в голос. Кассир сочувственно смотрел на нее сквозь круглые очки Гарри Поттера. – Вы давно знаете эту женщину? – спросил кассир. – Сорок лет, – ответила Лана. – Жесть, – отозвался кассир. – А что делать? – Ничего. Пипец. Жесть и пипец. Эти слова перешли из молодежного сленга. Слепая от слез Ланочка вернулась домой. Необходимо было выговориться. Она позвонила мне. Кому же еще? Я выслушала и сказала: – Я позвоню Людке. Я ее опозорю. – Не надо, – испугалась Лана. – Почему? – Мы же не знаем, что ее заставило… А вдруг деньги нужны на внука… – Могла бы и попросить. Зачем же грабить среди бела дня… – Может быть, она не могла поступить иначе, – предположила Лана. – Она просто сука, – объяснила я. – Пользуется тем, что у тебя мозги отлетели. – А что делать? – Набить ей рожу. – А кто будет бить? Я? Ты? – Никто не будет, – хмуро сказала я. – Мы ее просто забудем. – Как тяжело… Лана глухо замолчала, я догадалась, что она плачет. – Не расстраивайся из-за денег. – Я не из-за денег. Я из-за Люды. Какая жестокая жизнь. Она заставляет людей терять свое лицо. |