Книга Светила, страница 158 – Элеанор Каттон

– Не печальтесь, милая. Блаженны нищие духом, и каждого из нас ждет наследство куда более великое, нежели любой подарок в золоте.

Из кухни донесся резкий посвист и шипение: кипяток фонтанировал из носика на чугунную плиту.

– А вот и наш чайник, – улыбнулся ей Девлин.

– Ваше преподобие, – промолвила Анна, отнимая руку, – а можно вас попросить налить чаю? Я как-то странно себя чувствую, мне бы минутку побыть одной…

– Разумеется, – учтиво отозвался Коуэлл Девлин и вышел из комнаты.

Как только тот переступил порог, Анна вскочила и за два стремительных шага пересекла гостиную, по-прежнему сжимая в руке обгоревшую дарственную. Сердце ее неистово билось. Она на миг застыла неподвижно, собираясь с духом, а затем одним плавно-текучим движением скользнула к вдовицыну письменному столу, положила документ, схватила перо миссис Уэллс, обмакнула кончик в чернильницу, наклонилась поближе и начертала:

Эмери Стейнз

Анна в жизни не видела подписи Эмери Стейнза, но знала доподлинно, что воспроизвела ее в точности. Буквы фамилии «Стейнз» непринужденно убывали в размере, а буквы имени отличались легкомысленной неразборчивостью; этот самоуверенно-неряшливый росчерк своей подчеркнутой небрежностью словно бы говорил, что воспроизводили его множество раз и мелкие вариации достоверности ему не убавят. Перед «Э» красовалась двойная завитушка – этакий индивидуальный штрих, а «С» казалась слегка сплющенной.

– Что вы наделали?

Девлин стоял в дверях с чайным подносом в руках и с выражением сурового упрека на лице. Он с грохотом отставил поднос на буфет и шагнул к девушке, вытянув руку. Анна безмолвно вручила ему документ; священник нетерпеливо его выхватил. В первое мгновение он словно онемел от ярости, затем овладел собою и очень тихо произнес:

– Это мошенничество.

– Может статься, – отозвалась Анна.

– Что? – взревел Девлин, внезапно рассвирепев не на шутку. И обрушился на Анну: – Что вы такое сказали?

Он ждал, что девушка съежится от страха, но – ничего подобного.

– Это его подпись, – заявила Анна. – Дарственная действительна.

– Это не его подпись, – возразил Девлин.

– Его, – настаивала девушка.

– Это подлог! – рявкнул Девлин. – Вы только что совершили подлог.

– Может статься, я вообще не понимаю, о чем вы, – отозвалась Анна.

– Дерзость вам не к лицу, – покачал головой Девлин. – Вы добавите к мошенничеству еще и лжесвидетельство?

– Может статься, я понятия не имею ни о каком мошенничестве.

– Правда выйдет на свет, – настаивал Девлин. – Существуют эксперты, мисс Уэдерелл, они сразу отличат подделку.

– Только не эту, – возразила Анна.

– Не обманывайте сами себя, – увещевал Девлин. – Вам должно быть стыдно.

Но Анна ни на минуту не обманывалась и ни малейшего стыда не испытывала; на самом деле все чувства ее словно обострились – впервые за много месяцев. Теперь, когда на дарственной стояла подпись Эмери Стейнза, документ обрел силу. Согласно этой бумаге мистер Эмери Стейнз обязался подарить мисс Анне Уэдерелл две тысячи фунтов; акт был подписан и заверен, и подпись дарителя выглядела вполне убедительно. Кто придерется к ее словам, если один из подписавших документ пропал без вести, а второй – мертв?

– Можно мне еще раз взглянуть? – попросила она, и Девлин, багровый от гнева, вновь протянул ей дарственную.

Схватив документ, Анна метнулась в сторону, ослабила шнуровку на платье Агаты Гаскуан и засунула бумагу между пуговицами, под ткань. Накрыв ладонями лиф, она застыла, тяжело дыша и не сводя глаз с Девлина. Тот не двинулся с места. Их разделяло расстояние в десять футов.

– Как вам не стыдно, – тихо упрекнул Девлин. – Объяснитесь, будьте добры.

– Мне хотелось бы услышать мнение третьей, незаинтересованной стороны, вот и все.

– Вы только что подделали документ, мисс Уэдерелл.

– Этого никто не докажет.

– Я подтвержу под присягой, что подделали.

– Что помешает мне под присягой опровергнуть ваши слова?

– Это будет обман, – отозвался Девлин. – Причем злоумышленный обман, если вы дадите ложную клятву в суде, а вас несомненно заставят дать клятву. Не глупите.

– Мне нужно мнение третьей стороны, – повторила она. – Я пойду в суд и спрошу.

– Мисс Уэдерелл, – увещевал Девлин, – успокойтесь. Подумайте сами: многого ли стоит слово шлюхи против слова священника?

– Я больше не шлюха.

– Хорошо, слово бывшей шлюхи, – поправился Девлин. – Простите, но это так.

Он шагнул к девушке, Анна отступила назад, по-прежнему прикрывая ладонью грудь:

– Если вы приблизитесь еще на шаг, я закричу, разорву лиф и скажу, что это вы сделали. Меня услышат с улицы. Люди тотчас сбегутся.

Девлину никто и никогда не угрожал в таком ключе.

– Я не собираюсь к вам приближаться, – с достоинством проговорил он. – Более того, я отойду подальше, и немедленно.

Он вернулся к своему креслу и сел.

– Я не намерен с вами скандалить, – проговорил он уже спокойнее. – Однако мне хотелось бы задать вам несколько вопросов.

– Валяйте, – отозвалась Анна, все еще тяжело дыша. – Спрашивайте.

Девлин решил не ходить вокруг да около:

– А вы знали, что платья, которые вы приобрели прошлой зимой у старьевщика, торгующего имуществом с затонувших кораблей, некогда принадлежали Лидии Уэллс?

Анна изумленно воззрилась на него.

– Будьте так добры, ответьте на мой вопрос, – настаивал Девлин. – Я имею в виду те пять платьев, с помощью которых миссис Уэллс шантажировала мистера Алистера Лодербека при пособничестве Фрэнсиса Карвера.

– Что?

– Платья, в каждом из которых содержалось изрядное количество самородного золота, зашитого под подкладку, в швы лифа и по подолу, – продолжал Девлин. – Одно из платьев – оранжевого шелка, остальные четыре – муслиновые: кремовое, серое, бледно-голубое и розовое в полоску. Эти четыре в настоящий момент хранятся в коробке под лестницей в гостинице «Гридирон»; оранжевое платье находится у мистера Обера Гаскуана в его частном доме.

Вот теперь он полностью завладел ее вниманием.

– Откуда вы знаете? – прошептала девушка.

– Я задался целью узнать о вас как можно больше, – отозвался Девлин. – А теперь отвечайте на вопрос.

От лица Анны отхлынули все краски.

– Золото было только в оранжевом, – промолвила она. – В остальных четырех – просто кусочки свинца.

– Вы знали, что эти платья некогда принадлежали Лидии Уэллс?