Онлайн книга «Вечный запах флоксов»
|
– Все будет хорошо, – шепнул он, – я тебе обещаю. А она – от этого внимания, понимания и человеческой, внимательной нежности – расплакалась пуще прежнего. Он вышел в коридор и прикрыл за собой дверь купе. Она была ему за это благодарна и подумала, что он хороший человек и прекрасный друг. Встреча с родителями и запах маминых пирогов и родного дома – в эту минуту она ощутила такую радость и такое счастье, что долго не могла наговориться и все целовала мать и обнимала отца. Вечером к ней зашла мать и, погладив ее по голове, тихо спросила: – Ну, что? Отпустило? Она дернулась под ее рукой и резко и сухо спросила: – Что именно? Что ты имеешь в виду? Мать растерялась и смущенно пролепетала: – То, что тебя мучило… – А человека всегда что-то мучает! – дерзко и с вызовом ответила Нюта. – Например, совесть. Или обида. Или чувство вины! – Ну, тебе как-то… Еще рановато… – вздохнула мать. – Особенно про вину и обиду… Нюта не ответила и отвернулась к стене. Мать вышла из комнаты и тихо прикрыла за собой дверь. И опять нахлынула такая тоска, снова затопила сердце, окатила горячей волной, сдавила горло. Ни на один день она не переставала думать о нем. Только с каждым днем его лицо становилось все более расплывчатым, словно немного размытым, нечетким, как детская переводная картинка. И голос его она почти забыла – вернее, помнила так отдаленно, так приглушенно, словно издалека. А запах табака и «Шипра» остался ярким, почти назойливым. И она тут же улавливала его у прохожих мужчин и останавливалась, оборачивалась им вслед. Свадьбу Зины и Половинкина назначили на осень последнего курса. Зина шила белое платье и украшала фату атласной лентой и цветами. Сняли зал в ресторане «Будапешт», и Нюта с подругой ездили уточнять меню – горячее и закуски. Свидетельницей со стороны невесты была, естественно, Нюта. А со стороны жениха, так же естественно, Герман. «И друг, и брат, – как остроумно заметил он, – двойная ответственность!» Народу было довольно много – у Зины и Германа оказалось так много родни, московской и приезжей, что разместить эту родню оказалось большой проблемой. Герман отдал свою комнату. «На растерзание», – прокомментировал он. А Нюта предложила подруге свою – родители все равно на даче, и я поеду туда, – с большим удовольствием, кстати! Свидетели сидели по бокам от жениха и невесты, и Герман на правах близкого друга и «соратника по несчастью» ухаживал за Нютой, подливая ей вина и подкладывая салаты. Нюта отдала Зине ключи от квартиры и собралась на вокзал. Герман вызвался ее проводить. Подошла электричка, и он вдруг вскочил в поезд и в ответ на ее растерянный и недоуменный взгляд, отдышавшись, объяснил: время не раннее, дорога от станции долгая, ну как не проводить хорошую девушку и лучшую подругу сестры Половинкиной, увы, уже так, Зинаиды! Он рассмеялась, и ей почему-то стала приятна его неожиданная выходка. В поезде они молчали, Нюта дремала, прислонившись к прохладному окну. Он разбудил ее на нужной станции, и они вышли на перрон. Октябрьский поздний вечер был прохладен и влажен. Особенно это чувствовалось за городом. Он накинул ей на плечи пиджак, и она вдруг вздрогнула, сжалась и быстро пошла вперед. Они быстро дошли до калитки, она остановилась и посмотрела ему в глаза. Отчего-то им стало неловко, и ей захотелось скорее проститься, и это тоже было неловко, потому что он замерз, и следовало, конечно, пригласить его в дом и предложить чаю. Она вздохнула и пригласила. Ей показалось, что он обрадовался, и они пошли к дому, где на крыльце стоял отец, вглядываясь в темноту ночи. Долго пили чай с вареньем, и Герман разговаривал о чем-то с отцом, а она на кухне шепталась с мамой, сплетничая о свадьбе. Германа оставили ночевать, и Нюта пошла в мансарду отнести ему подушки и одеяло. Он поднялся следом, и они столкнулись у лестницы лицом к лицу. Она хотела обойти его и пойти вниз, а он взял ее за плечи и, посмотрев в глаза, тихо сказал: – А не хотели бы вы, мадемуазель, повторить нынешний праздник? И снова гульнуть под марш Мендельсона? Она дернулась, выпросталась из его рук и ответила: – Не нагулялся? Он мотнул головой. – Праздник никогда не бывает лишним! Она вздохнула и с усмешкой посмотрела ему в лицо. – А ты… влюблен в меня, что ли? Он, не раздумывая, кивнул. – За невнимательность – два! – И с горечью добавил: – Сам виноват, если девушка не заметила… – А я? – спросила она. – Или это уже не важно? – Важно то, что я буду тебе хорошим мужем, – серьезно ответил он. – И еще… Я постараюсь, ну, чтобы ты… Оценила. Готов тебя нежить и холить. Боюсь, что не оценить этого у тебя не получится. – А про любовь – это не главное, верно? – саркастически поинтересовалась она. – Главное, – уверенно кивнул он, – и ты меня полюбишь. Честное слово! – И так же уверенно добавил: – Я же сказал – все будет! Вот еще вспомнишь мои слова! – Девушке дают время подумать. Три дня не прошу – до утра! – шутливо отозвалась она. Герман улыбнулся, кивнул и поклонился шутовским поклоном, пропуская ее вперед. – Приятных снов! – крикнул он вслед. – А мне уже не заснуть – буду с опаской ждать утро! Нюта ничего не ответила. Зайдя в свою комнату, она плотно закрыла дверь, легла на кровать и закрыла глаза. Он совсем неплох, этот Герман… Умен, остроумен, надежен, тактичен. Не нагл и не настойчив – для мужчины сплошные достоинства. Зинина семья стала давно родной, и он, Герман, нравится ее родителям – она это видит. Яворский… Ее любовь. Где он, этот немолодой человек? На далеком Севере. В своей жизни наверняка не одинокой. Такие, как он, одинокими вряд ли бывают. Да и ее любовь… Детская выдумка, первая влюбленность… А разве она бывает счастливой? По всем книжкам выходило, что нет… Журавль в небе или синица в руке. Выдумка и реальность. Москва и Мурманск. Непреодолимая разница в возрасте. Мать и отец. И ей двадцать два. И надо рожать детей… Ей стало стыдно от таких мыслей, от такой убийственной логики. И тут же захлестнула обида – он не позвонил ни разу! Просто так, по-дружески. Не позвонил узнать, как у нее дела. Как поживает его старый друг, принявший его с открытым сердцем. Ну, и черт с ним! Хватит иллюзий и хватит фантазий! Жизнь – это суровая реальность и сплошной компромисс, как говорит мама. Вот и я буду жить в реальности и искать компромисс. В первую очередь – с собой. А это, между прочим, самое трудное… Свадьбу сыграли по-скромному, куда там до половинкинской пышности! Собрали на даче родню Спешиловых, а ее оказалось совсем немного, друзей отца, подруг матери, естественно, семейство Половинкиных и родителей Германа и Зины. |