Книга Чужак. Ученик, страница 77 – Игорь Дравин

Матвей и падре вновь синхронно кивнули.

— Я провел расследование и обнаружил истинного, как мне казалось тогда, виновника этого: Вага Ольта. Я узнал о его членстве в темной ложе и прочих связях со слугами Падшего. Немедленно доложил обо всем герцогу — ведь дело касалось его семьи. Герцог встревожился и потребовал доказательств. Обвинение было очень серьезным. По известным причинам я не мог потребовать проверки лояльности Создателю Вага. Вы понимаете почему.

Матвей и падре упорно изображали китайских болванчиков.

— Узнав от своих источников о ближайшем времени и месте собрания темной ложи, я уведомил герцога, и мы вместе пробрались на это проклятое сборище. Он хотел увидеть все собственными глазами. Его поведение полностью соответствовало «Кодексу воина», принятому у меня на родине. Я восхищался его мужеством. Я был глупцом. Нас схватили… Меня схватили: герцог оказался одним из главарей ложи. Своего сына и его друзей с помощью Вага он специально превращал в подонков и мерзавцев. Герцог хотел видеть Винта в своей ложе и ждал, когда он сам по собственной воле захочет прийти к Падшему.

Легкая заинтересованность на лице Матвея. Оно и понятно — для него все обычно и обыденно. А вот падре? Падре сейчас нужно кого-то убить для нервной разрядки. Потемневшее от прилива крови лицо, яростно сверкающие глаза. Кому-то будет очень больно. Просмотреть темную ложу, окопавшуюся около трона Нарины, — это нечто. Жирный кол тамошней охранке.

— Меня пытались казнить, — продолжил гвардеец, — пламенем тьмы. Однако я смог ускользнуть. К моему большому сожалению, герцог не присутствовал на моей казни, и я не смог его убить. Очнулся я недалеко от города. Забрал жизнь первого попавшегося прохожего. С тех пор я веду подобное существование.

— Как часто? — спросил падре.

— Теперь каждую неделю, — ответил гвардеец.

— Ты проклят.

— Я знаю.

— Что побудило тебя отринуть Создателя? Я не поверю, что пламя тьмы заставило тебя погубить свою душу.

— Ты прав, — помолчав, ответил гвардеец. — Вместе со мной они бросили в пламя мою пятилетнюю дочь. Она имела чистую душу. Именно поэтому я бежал с острова.

Молчание.

Будь я проклят, если хоть что-то понимаю. Ну, Матвей, смотри. Скоро я до тебя доберусь. Ты ответишь на все мои вопросы.

— Почему мне? — задал я вопрос гвардейцу.

— Во-первых, ты мне понравился. Твоя удача велика.

— Я очень польщен.

— Во-вторых, у тебя есть могущественные друзья. В-третьих, по пластике твоих движений многим понятно, что ты не воин.

КАК МЕНЯ ЭТО ДОСТАЛО.

— Но я — не многие, — продолжил он. — У тебя раньше была великолепная физическая подготовка, не связанная с боевыми искусствами. Кое-что до сих пор сохранилось. Гибкость, координация, реакция и еще немного другого, по мелочи. Значит, ты сможешь овладеть, хотя бы частично, моим мастерством.

— Что еще?

— Я хочу, чтобы ты убил герцога Мирана, отца Вага.

Чего-то подобного я и ждал.

— Нет.

— Что — нет? — удивленно спросил гвардеец.

— Я не буду никого убивать ради того, что ты мне хочешь предложить.

— Может, ты не знаешь, что я тебе предлагаю? Насколько я успел узнать, ты прибыл издалека и во многом не разбираешься.

И этот туда же.

— Я предлагаю тебе, — продолжил однорукий, — не владение мечом или копьем. Я предлагаю воинское искусство, которому нет равных. Твой дядя и отец Эстор могут это подтвердить. Ты сможешь полностью овладеть своим телом и разумом. Ты научишься сражаться любым оружием и в любых условиях. Находить спасение там, где другие погибнут, получишь многое другое, что наверняка поможет тебе. Черные драконы — это элита гвардии Дикого острова. Это опыт сражений и мастерство десятков поколений воинов. Прошу Матвея меня простить, но средний охотник может только случайно победить в бою среднего черного гвардейца. Я прав? — обратился он к Матвею.

— Да, — ответил тот нехотя.

— Подумай очень хорошо, — сказал он, обращаясь ко мне. — Всего раз или два за время, прошедшее после Смуты, гвардеец отдавал свое мастерство не преемнику, а постороннему человеку. Ты станешь еще одним счастливчиком. Что касается герцога, то любая тварь по сравнению с ним — святое существо. Он заслуживает самой страшной смерти от нескончаемых мук. Я же хочу, чтобы ты просто убил его. Поверь, для воина, которым ты станешь, сделать это будет несложно. Я сам бы сделал это, но отметина темного пламени, — он показал культяпку, — предупреждает его всякий раз, когда я оказываюсь поблизости. Использовать убийц я не хочу. Только лично или с помощью преемника. Решайся.

Я посмотрел на Матвея и падре. Их лица ничего не выражали.

— Нет.

— Могу я узнать причины твоего отказа, Влад? Ведь ты теперь охотник. Убивать созданий и слуг Падшего — твоя работа.

— Зло никогда не исчезнет полностью, всегда будут находиться существа, стремящиеся к нему. Несмотря на то что я хочу стать охотником, я никогда не стану убивать человека, если не буду испытывать к нему личной вражды. Твари погани — мои противники. Если они будут мне мешать, я их прикончу, а остальные…

Я замолчал, вспоминая попытку построения самого справедливого общества на своей родине. Вспоминал, чем это все закончилось.

— Если следовать принципу «убивай любого, в ком есть зло», — продолжил я, — ты сам очень скоро станешь слугой Падшего, даже не заметив этого. Нельзя охватить неохватное. Пусть Создатель будет этому герцогу судьей после его смерти, а святая церковь при жизни. И наконец, как бы ни сложилась моя судьба, я никогда не буду подставлять своих друзей под свои долги. Надеюсь, что ты меня понял.

— Я тебя понял, Влад, а церковь, — он вздохнул, — я оповестил церковь в лице отца Налема, главы инквизиции королевства Нарины, о второй жизни герцога. Даже он не смог или не захотел ничего сделать. Слишком большим влиянием пользуется там герцог. А через неделю после моего сообщения меня пытались убить. Слугам Проклятого стало известно мое местонахождение, о котором знал только отец Налем.

Молчание.

Я взглянул на падре. Сегодня он точно кого-то убьет.

— И все же — нет, — ответил я.

— Что ж, это твой выбор, Влад, и ты его сделал.

— Мне жаль, — ответил я, — но наверняка ты найдешь себе другого желающего.

— Я уже выбрал, — сказал он, — тебя.

— Что за…

Что-то острое вонзилось в мою ногу, невыносимый холод и жар охватили мое тело. Я не мог двинуть даже пальцем. Кажется, я пытался кричать. Лицо Матвея перед глазами. Внезапно все закончилось.

Я пошевелился и привстал. Тело немного ломило, а так все нормально. Падре внимательно смотрел на меня, а Матвей с одноруким о чем-то тихо говорили. Странно, что однорукий был еще жив.