Книга Брак по-австрийски. Исповедь эмигрантки, страница 21 – Юлия Петрова

– Это зачем? – удивилась я.

– На хозяйство, – ответил он.

– Да у меня все в порядке…

– Не будь смешной, – вспомнил он мою же фразу, которую я выдала ему когда-то по Skype. – Я все видел. Тебе явно не хватает. Вон, даже туалетная бумага страшная. Это ненормально. Купи, пожалуйста, все, что тебе нужно.

– Да нормальная у меня туалетная бумага, – удивилась я. – Что тебе не нравится?

– Это не бумага, это наждак. Просто купи другую и не спорь, – сказал он.

Я специально отправилась в туалет – посмотреть, что его так испугало. Ничего нового я там не обнаружила. Обычная туалетная бумага украинского производства. Серая. Из вторсырья. Не импортная с розочками, которая была такой нежной, что рвалась от малейшего прикосновения. Но вполне нормальная.

– А знаешь, раньше, в советские времена, люди резали газетки. И все были довольны, – съязвила я.

– Ну и отлично, что эти времена прошли, – парировал Петер. – Пожалуйста, купи бумагу.

Внезапно я почувствовала желание защищать атрибуты нашей жизни и нашего прошлого. Что это? Патриотизмом я никогда не отличалась. Но когда иностранец так открыто, так спокойно разносил в пух и прах наш уклад, во мне что-то начинало протестовать. Что-то, о чем говорил Михаил Задорнов и о чем я никогда раньше не подозревала. Гордость за то, что мы такие несуразные. Любовь к тому, что вызывало смех сквозь слезы. И, если бы это был не Петер, я бы могла сорваться на какую-нибудь грубость.

Хотя… как знать – если бы это был кто-то другой, может, меня бы эти слова совсем не трогали.

Одно мне стало ясно – Петер настолько овладел всем моим Я, что пробуждал во мне совершенно неведомые и очень сильные эмоции. Сейчас это была бесконечная, всепоглощающая любовь. Но она перемежалась и с другими острыми чувствами. Как, например, с вышеупомянутой досадой. И ревностью.

Оправдать все ожидания Петера и доказать, что он не ошибся с выбором, становилось для меня жизненно важной задачей. Поэтому я покорно отправилась выбирать туалетную бумагу и в результате купила именно ту, дурацкую, с розочками, которая рвалась и прилипала к попе. Но Петер остался доволен. И это было самое главное.

Очередная внутренняя борьба развернулась, когда мы приехали к австрийскому посольству подавать документы на визу.

Петер шел уверенной походкой, обогнав меня на пару шагов. Я держалась чуть позади, причем чем дальше, тем больше мои шаги замедлялись.

Возле входа в австрийское посольство развевался австрийский флаг. Я посмотрела на него и неожиданно дрогнула.

Мне в голову внезапно пришло то, о чем я ни разу не задумывалась.

А ведь я снова собираюсь уезжать в другую страну! Причем совершенно незнакомую и чужую. Сама бы я ее никогда не выбрала. Просто так совпали обстоятельства. И в эйфории от моей любви и от каких-то неземных отношений с Петером я ни разу не нашла времени для того, чтобы сесть и все обдумать. Впрочем, обдумывать тут было в общем-то нечего. Я любила этого человека и пошла бы за ним на край света. Но, сделав это, я становилась от него полностью зависимой. Это был даже не добровольный выбор. Это была данность. Я приносила все в жертву своим чувствам и готовилась отправиться в страну, о которой не знала вообще ничего. Положа руку на сердце, мне совершенно не нравился немецкий язык, я его не понимала и понимать не хотела. Очень трудно было представить себя в заснеженных горах, учитывая, что зима и холод были мне ненавистны. Еще я считала моду на короткие мужские штанишки глупой. А больше Тироль у меня ни с чем не ассоциировался.

Мы остановились перед посольством и стали ждать вызова на собеседование.

– Знаешь, для меня все это очень серьезно, – прошептала я, поглаживая Петера по руке.

– Знаю. Для меня тоже.

– Потому что, если нет… лучше давай закончим все прямо сейчас.

– Почему мы должны заканчивать?

– Просто… я уже обжигалась… я верила в то, чего не было…

– Но ведь это в прошлом, – сказал Петер. – А я не живу прошлым. Оно для меня ничего не значит. У меня нет для него времени. У нас с тобой теперь другая, новая жизнь.

– А ты знаешь фразу: «Вы в ответе за тех, кого приручили»?

– Это откуда?

– Из одной известной книги. Просто… я как дикая кошка. А ты сейчас очень близок к тому, чтобы меня приручить. Если ты это сделаешь, пожалуйста, не бросай меня. Я тебе посвящу всю себя. Может, это покажется тебе слишком.

Петер серьезно посмотрел на меня.

– Это навсегда. Я тебя никогда не оставлю. Я искал такой бриллиант, как ты, всю жизнь. Я всегда буду с тобой. Даже если вдруг что-то случится, я посвящу все свое время заботам о тебе. И я никогда не обману тебя. Ты можешь быть во мне уверена.

И я доверилась ему. Когда назвали мою фамилию, я шагнула вперед – в новую страну и в новую жизнь.

* * *

Визу мне дали без проблем. По-моему, на мои документы вообще никто не смотрел. Стоило предъявить жениха и сказать, что я еду выходить замуж, как у работников посольства отпали все вопросы. Видимо, им стало просто неинтересно – меня уже нельзя было помучить, потому что рядом стоял мужчина, готовый взять на себя все проблемы и расходы.

Через несколько дней виза была готова.

А еще через неделю я сидела в самолете, направляющемся в Вену. Инна пришла меня проводить. Почему-то она за глаза прониклась симпатией к Петеру и теперь была в его команде поддержки.

– Ты там им всем покажи, – напутствовала она меня на дорожку.

– Ага, покажу, – с улыбкой пообещала я.

Все-таки здорово было, когда рядом с тобой стоял близкий человек! Может, если бы я так ото всех не закрывалась, когда собралась в Англию, у меня и настрой был бы другой, и вся поездка прошла бы лучше?

Впрочем, к чертям собачьим эту Англию! Все получилось именно так, как должно было. Ведь не зря же говорят – «Что ни делается – к лучшему»! Судьба уготовила мне кое-что другое. И я была готова к этой новой, такой неожиданной жизни.

В самолете меня посетила тысяча мыслей. Я вспомнила о том, как перед отъездом Петер купил мне этот билет и дал тысячу евро. Я должна была начать собирать документы для австрийской свадьбы – взять справку о несудимости, походить по нотариусам и бюро переводов, поставить апостиль. А еще Петер сказал, что надо срочно купить мне права, потому что без машины в Тироле делать нечего.

Права! Машина! Австрия! Свадьба! Все эти невероятные вещи сваливались на меня одна за другой. Впрочем, я уже научилась воспринимать их совершенно спокойно. И поэтому просто пообещала заняться делами. Благо, один дальний родственник имел связи в ГАИ.

Думала я и о словах Петера. Мне не терпелось увидеть его дом. Он поведал о нем как-то пространно. Сказал, что у него есть старенькая квартирка, которая ему надоела. И что недавно он закончил строительство дома. По словам Петера, тот получился маленьким – две комнаты и кухня. Посетить этот дом, который мне уже два раза приснился, стало моей мечтой. Я хотела и могла стать хорошей хозяйкой! Я пообещала себе, что буду хранить семейный очаг и всеми силами создавать в доме уют. Пусть бы он даже был совсем крохотным.