Онлайн книга «Ничего особенного»
|
– В какой цвет? – спросил Корольков. – Не пойму. Только они у тебя потемнели. – Это я побледнел. Лицо поменяло цвет, а не волосы. – Хочешь, я вырежу тебе твою язву. По знакомству? – Спасибо. Не хочу, – глухо ответил Корольков. Маргарита Полуднева стояла как кость в горле. Ни проглотить, ни выплюнуть. Он вдруг понял, что задохнется, если не увидит ее. Прочитал адрес на титульном листе истории болезни. Спросил: – Кто такой Вавилов? – Какой Вавилов? – не понял Анастасьев, думая, что речь идет о больном. – Улица Вавилова, – объяснил Корольков. – Революционер, наверное, – подсказала Раиса. – А может, ученый, – предположил Анастасьев. – А что? – Ничего, – ответил Корольков. И Анастасьев удивился несовпадению его лица со смыслом беседы. * * * Маргарита Полуднева лежала у себя дома на своем диване, а перед ней сидела подружка Нинка Бочарова – загорелая, здоровая, с лицом, поблескивающим в полумраке. Она только что вернулась из командировки в Иркутск и пребывала в состоянии полного раздрызга. Тот факт, что погиб Гоча, которого Нинка знала, и Марго чуть не погибла, произвел на Нинку впечатление сильное, но кратковременное. Страдания Марго, равно как и Гочи, остались позади, а ее, Нинкины, страдания были в настоящем и состояли в том, что ее талантливый муж снова запил после трехлетнего перерыва. К тому же чужие страдания были с чужими людьми, а ее – с ней. И Нинке хотелось говорить, чтобы выговориться и облегчить душу, чтобы душа стала полегче и ее не так тяжело было в себе носить. – Он обещает, клянется. Я каждый раз верю. А потом все сначала. На Нинкином лице стоял ужас. Ее пугала бессовестность, разлитая в мире и направленная на нее. – Я просто не знаю, как мне жить. Я не уверена в завтрашнем дне. И даже в сегодняшнем вечере. Я живу, как партизан, – перебежками. Марго не поняла, и это непонимание отразилось на ее лице. – Ну, партизан на открытой местности. Пробежит, упадет. Вот это и есть моя жизнь. – Почему партизан? Солдат под обстрелом. – Ну не важно! Все равно война. Это какой-то ужас. Я не выдержу. – А ты его лечи. – Я уже лечила. Даже в Бурятию ездила, к буряту. За травами. Все бесполезно. Можно только бросить. – Ну брось! – Не могу. Я его люблю. Все остальные – амбалы рядом с ним. – Амбал – это что? – Не знаю. Сарай. Или плита бетонная… Что мне делать? – Ничего не делать, – сказала Марго. – Никогда хорошо не жили, и нечего начинать. Как там Иркутск? – В Доме декабристов была. И на кладбище. – Я скучаю по этому времени, – поделилась Марго. – Я скучаю по декабристам. – Да уж, – согласилась Нинка. – Тогда слово, данное другому, что-то значило. Тогда были другие мужчины. – И другие женщины. – Женщины не меняются, – возразила Нинка. – Они всегда женщины. Ну ладно… Я тебе завтра позвоню. Она ушла, забыв сигареты и свое отчаянье. Отчаянье осталось в комнате. Марго вдыхала его. Болела грудь. Корольков стоял перед глазами: неровный срез переднего зуба, два голубых окна в тревожный мир… Захотелось встать, одеться и поплестись к нему куда бы то ни было: в больницу, домой… Но она никуда не пойдет. Она себя знает. Раздался звонок в дверь. «Это Нинка, за сигаретами», – подумала Марго. Трудно поднялась. Открыла дверь. В дверях стоял Корольков. Он что-то проговорил, но она не расслышала, различила только глуховатый голос, бубнящую интонацию. Качнулась к нему, и в грудь под ребра вошел нож. Она и раньше слышала: пронзила любовь, но думала, что это просто красивые слова. Оказывается, правда. Марго смотрела, всматривалась в его лицо. В своей жизни она не видела ничего более красивого, чем это склоненное к ней лицо. Произведение Божьего искусства. Подлинник. – Тебе больно? Было больно от ножа, который стоял в солнечном сплетении. На глазах выступили слезы. Он целовал ее в глаза. Потом в губы. И она слышала вкус собственных слез. – Ты когда меня полюбила? – Я? Сразу. А ты? – И я сразу. – А чего воображал? – Побаивался. – Чего? – Я старый, нищий и больной. – Ну и пусть! – Это сейчас «ну и пусть». А дальше? – Не надо заглядывать вперед. Не надо ничего планировать. Один уже планировал… – Кто? – Не важно кто… В истории много примеров. Гитлер. Наполеон. – Ты любила до меня? – Сейчас кажется, что нет. – Я прошу тебя… Пока мы вместе, пусть у тебя больше никого не будет… – Мы всегда будем вместе. Не бойся ничего. Настоящий мужчина не должен бежать от любви. Не должен бояться быть слабым, больным и нищим. – Я не настоящий. Ты принимаешь меня за кого-то другого. Ты меня не знаешь. – Это ты себя не знаешь. Ты сильный и талантливый. Ты самый лучший изо всех людей. Просто ты очень устал, потому что жил не в своей жизни. Ты был несчастлив. – Почему ты так решила? – А посмотри на себя в зеркало. Такого лица не бывает у счастливого человека. – Да? – Такое впечатление, что ты прожил всю свою прошлую жизнь и живешь по инерции. По привычке жить. – Ты еще молодая. У тебя нет привычек. Они тебя не тянут. – У меня есть привычка к одиночеству. – Ты его любишь? – Что? – Одиночество. – Разве одиночество можно любить? – Я любил до тех пор, пока не встретил тебя. А сейчас понимаю, что был по-настоящему нищим. – А я знаю, какой ты был маленький. – Какой? – Такой же, как сейчас. Ты и сейчас маленький, поседевший от ужаса ребенок. И говоришь, бубнишь, как дьячок на клиросе. Тебя, наверное, в школе ругали. Стучали ходики. Иван закрыл глаза и вспомнил себя маленьким. Как давно началась его жизнь. И сколько еще протянется… Марго обтекала его, как река, заполняя все изгибы, не давая проникнуть ни боли, ни сквозняку. * * * – Ты о чем? – Я счастлив. Так спокойно на душе. В самой глубине так тихо. Вот все, что человеку надо. Тишина на душе и преданная женщина с легкими руками. – И морщинами, – добавила Марго. |