Онлайн книга «Белый царь - Иван Грозный. В 2 книгах. Книга 2»
|
– Да не было ничего подобного, государь. – Конечно! Все врут, один ты говоришь правду. Не знаешь, что Скуратов долго следил за тобой! Княгиня Ефросинья надоумила отравить меня? Не она ли и яд тебе прислала? – Меня оклеветали, государь. – Хватит! – повысил голос царь. – Надоело. Малюта, возьми у начальника стражи порошок, сданный Молявой, принеси сюда его да вина в кубке. Князь Старицкий побледнел. – Ты что задумал, Иван Васильевич? – Угостить тебя тем, что ты припас для меня и моих сыновей. – Но я не припасал ничего. – Перестань ныть, веди себя так, как надлежит князю. – Почему не велишь судить меня и казнить прилюдно, раз считаешь, что я готовил государственный переворот? – О чем ты говоришь, князь? Это не казнь, а возмездие. Малюта внес кубок, доложил: – Я всыпал порошок в вино, государь! – Поставь на стол. Скуратов подчинился. Царь взглянул на Старицкого. – Пей, Владимир Андреевич! – Нет! Из занавеси вышла супруга Владимира Евдокия Романовна, урожденная Одоевская, двоюродная сестра Андрея Курбского. – Не унижайся, князь! Такова наша судьба. Пей, и я выпью. Вместе жили, вместе и умрем. – Княгиня взглянула на царя. – Последняя просьба, государь. Детей пощади! – Евдокия! – воскликнул князь Старицкий. – Пей! – твердо сказала княгиня. Владимир, а за ним и Евдокия приложились к кубку. Царь вышел из шатра. Холодный ветер трепал его длинные волосы. Вскоре появился Скуратов. – Все, государь, князь Старицкий и его супруга мертвы. – Мертвы, – тихо повторил Иван, тряхнул головой и приказал: – Тела в Москву, туда же и детей их. С утра послать гонца в Горицкий девичий монастырь с приказом доставить монахиню Евдокию, княгиню Старицкую в Александровскую слободу. Исполняй! Иван Васильевич оседал коня и скрылся в темноте, сопровождаемый небольшим отрядом опричников. Владимир Андреевич Старицкий был торжественно, в присутствии Ивана Грозного, похоронен в Архангельском соборе. Царь ждал прибытия княгини Ефросиньи, но увидеться с теткой ему было не суждено. 22 октября для доклада зашел Малюта Скуратов. Царь первым делом поинтересовался: – Где находится княгиня Ефросинья? Малюта склонил голову. – У меня плохая новость, государь. – В чем дело? – Инокиня Евдокия, в миру княгиня Ефросинья Старицкая, скоропостижно скончалась. – Как? – Отравилась на струге, когда тот шел по Шексне. – Вот как? Значит, отравилась? – Да, государь! – Твоих рук дело? – Да Боже упаси! Мне-то на что ее погибель? Напротив, княгиня могла многое поведать и по делу сына, и по боярам и дьякам, желающим перейти под руку короля Сигизмунда. – Шексна забрала моего Дмитрия не без участия Ефросиньи. Теперь она сама нашла свою смерть на этой реке. Воистину возмездие, кара Божья. – Да, государь! Господь покарал смутьянов. – Ладно! Хоть и кровью, но многолетняя семейная ссора закончилась. Что у нас по Ливонии? По Новгороду? – Поляки и литовцы заняты обустройством нового объединенного государства – Речи Посполитой. Они ведут переговоры с королем Швеции Юханом Третьим. – Значит, с запада нам опасность покуда не грозит. Новгород?.. – Там тихо. Но уж слишком тревожно это спокойствие. Мне стало известно, что с Пименом поддерживает отношения боярин Данилов, возглавляющий Пушкарский приказ. Именно новгородцы устроили пышный прием покойному князю Старицкому в Костроме. Надо бы допросить боярина Данилова. Заговорщики по-прежнему хотят сдать наши земли Сигизмунду. Иван Грозный быстро принял решение. – Боярина арестовать и допросить как следует. Готовить опричное войско! Численность – полторы тысячи. – А не мало ли будет? В Новгороде только конная рать насчитывает около трех-четырех тысяч дворян, да еще ополчение, пушки! Новгородцы привычны к ратному делу. То же самое в Пскове. – А мы разве будем воевать наши же города? Задача похода – покарать изменников, навести порядок, упрочить власть. Простой народ и дворяне против царя не пойдут ни в Новгороде, ни в Пскове. А для бояр да дьяков нам и меньшей рати хватит. – Ты сам поведешь войско? Иван Васильевич вздохнул. – Занимайся делом, Малюта! – Слушаюсь. Сейчас же лично арестую боярина Данилова. Не успел Скуратов выйти, как к царю пожаловал князь Ургин, необычайно бледный. – Доброго здравия тебе, государь! – Благодарствую. И тебе здоровья, князь, но, по-моему, ты еще не оправился от хвори. – Да что-то в последнее время мне все хуже. – На воздухе бываешь мало. – Возможно. Вот решил приехать. Не прогонишь? – Не надо тебе о том спрашивать, Дмитрий. Садись, поговорим. Ургин сел на лавку и сказал: – Я слышал, княгиню Ефросинью так и не довезли до Москвы? – Не довезли. Действительно ли она отравилась в пути? Ведь ты об этом хотел спросить меня, князь? – Нет, государь. Успокоилась душа мятежной княгини, вот и ладно. – Что говорят в народе по поводу смерти князя Старицкого? – А тебе Скуратов не докладывает? – Его боятся, тебя уважают. При нем люди больше молчат, с тобой охотно общаются. – Разное говорят, государь. Большинство народа, как и прежде, поддерживает тебя. Бояре затаились в ожидании твоих дальнейших действий. А еще я слышал, что ты готовишь поход на Новгород. – И об этом слухи ходят? – Иван Грозный прошелся по палате. – Ты знаешь, я хотел летом пойти к северным городам, да помешали турки и татары. Сейчас, когда нашествие на Астрахань с Божьей помощью отбито, надо завершить задуманное. Изменники, желающие сдать полякам наши крепости, должны понести самое суровое наказание. Пощады никому не будет. – Новгородские бояре вряд ли решились бы на измену без поддержки из Москвы. – Знаю. После Новгорода и Пскова придется разбираться и со столичными вельможами. – А то, что изменники могут быть в опричных верхах, тебя не смущает? – Нет, Дмитрий. Кем бы ни были предатели, они обязаны ответить за свои злодеяния. Иначе порядка в стране не навести. |