Онлайн книга «Хищники с Уолл-стрит»
|
И вместо того сосредоточился на Сэм Келемен. Она могла бы подтвердить существование схемы Понци, вне всякого сомнения. Мне всего-то нужны налоговые декларации Чарли. Наверное, лежат где-нибудь в доме. Однако в голове у меня начали складываться более насущные вопросы. Кидалово Чарли пришлось кому-то против шерсти. А Сэм, хоть ни сном ни духом, его жена и бенефициар мошенничества. Что известно Сэм? Винит ли убийца Чарли и ее? Не угрожает ли ей опасность? * * * Совсем упрев в сырой жаре того субботнего дня, я маялся перед домом Сэм в Гринвич-Виллидж, едва сдерживая гнев. Одно дело сказать ей о Чарли. Копнуть поглубже – совсем другое. Что же тебе известно, Сэм? – У некоторых женщин лекарства от бесплодия малость сносят крышу, – сказала Эвелин годы назад, Финн мы тогда еще не зачали. – Так что уповай, чтобы помощь нам не понадобилась. А то неизвестно, что я могу натворить. – Ее карие глаза распахнулись, как блюдца, изображая безумие, вызванное лекарствами. Это воспоминание заставило меня помедлить. Может, наконец забеременевшая Сэм сдвинулась от коктейля из гормонов и фармы? Я почти въяве слышал, как Эвелин кричит из могилы: «Сексистская свинья!» Но мой цинизм все равно набирал обороты. Как могла Сэм даже не догадываться о затеянной Чарли схеме Понци? Он ничего не мог сохранить в секрете от нее. Она знает. Хелен и Уолтер Уэллс – родители Сэм – были в числе первых инвесторов «Келемен Груп». Нелепо предполагать, что она вступила в сговор с Чарли. Она ни за что не потерпела бы мошенничества. Она ни за что не позволила бы Чарли обобрать своих стариков. Сэм была жертвой, как и Бетти, Лайла и все прочие инвесторы, включая и ее родителей. Чарли подставил ее под удар, без доходов и беременную на третьем месяце. Она не знает. Что ей теперь сказать родителям? «Мам, пап, мне надо кое в чем сознаться. Чарли был патологическим лгуном. Он обвел наших друзей вокруг пальца и украл сбережения всей вашей жизни». Может, и нет. Это звучит чересчур рассудочно. Эмоций маловато. Скорее она начнет со «сраной крысы-мужа» и кончит «гнить в аду». Она бы разоблачила Чарли давным-давно. Сэм встретила меня у двери, не выказав и намека на подобную озлобленность. Выглядела она в своих облегающих синих джинсах и свежей синей блузе потрясающе, пока не выказывая признаков, что дитя уже в пути. Мы чмокнули друг друга в щеку в знак приветствия. – Неизменно южный джентльмен, – сказала Сэм, разнимая объятия. И вдруг нахмурилась. – Что стряслось, Гроув? Вопрос выбил меня из колеи. Мне никогда не удается скрыть чувств. В карты меня громят почем зря. – Скверные новости? – спросила она. Правда тебя раздавит. Я с беспокойством оглядел дом Сэм. С прошлого понедельника что-то переменилось, хотя и трудно понять, что именно. Все выглядит прежним – люстра-осьминог, восточный ковер за 125 тысяч долларов и 14-футовое полотно. Но отпечаток личности Чарли как-то поблек, память о нем уже начала потихоньку изглаживаться. – Новости могли бы быть и получше, – наконец ответил я, не зная, с чего начать – со схемы Понци, тайной гомосексуальности или моих новых страхов из-за убийцы. Прямо сейчас решению я бы предпочел судорогу. Почему же дом выглядит настолько другим? – Скажи мне все, – упрашивала Сэм. – Ты хакнул ноутбук Чарли? Она погладила меня по волосам – по-дружески, ничуть не соблазнительно. Ее голубые глаза, взгляд сибирской хаски, вселили в меня уверенность. – Угодник. – Что? – Пароль – угодник. – А-а. А где ноутбук? – поинтересовалась она. – Я бы с удовольствием поглядела его фотки. Только если он не загрузил их со своих любимых сайтов. – Он в полиции. – Зачем ты его им отдал? – В голосе Сэм прозвучало раздражение. – Я упомянул компьютер при Фитцсиммонсе, и он прямо развонялся. Они забрали его из моего офиса. – Лучше бы ты ничего не говорил. – Она явно расстроилась. – Я сбросил все файлы Чарли на внешний жесткий диск. – Мне бы хотелось получить копию. – Сэм явно испытала облегчение. – Нет проблем. – Ты что-нибудь нашел? – Можно сказать и так. Как у вас было с Чарли? Я тотчас же пожалел о вопросе. Не потому, что он изобличал Чарли. Он изобличал полуправду Сэм. По словам Кранча, она прекрасно знала об интрижках мужа. И все же уклонилась от ответа, когда я спросил: – Тебе не кажется, что у Чарли была интрижка? – Он обожал меня, – чересчур поспешно ответила Сэм. – Ну а что еще там? Ее тон – слишком игривый, слишком кокетливый – обеспокоил меня. Сам я был куда серьезнее. Дохлый номер, Сэм. Заглянув в буфет, она извлекла огромный хрустальный бокал и вдруг посерьезнела. – С чего ты взял, что у нас были трения? – Из истории у него в браузере. – И что это? – Гей-порно. Чарльстон и рядом не лежал. – Понятно… Сэм рассеянно взяла бутылку «Каберне» с кухонной стойки. Она наливала и раздумывала, наливала и раздумывала. Кранч был прав. Сэм вручила мне бокал, едва не расплескав красное вино. Чтобы открыть бутылку, штопор ей не понадобился. Неужели она пила? Не может быть. Она беременна. – Сэм, – наконец сказал я, расхрабрившись от вина, – ты скажешь мне по-честному? – Что ты имеешь в виду? – Ваш брак лопнул. И ты это знаешь. Она воззрилась на меня немигающим свирепым взглядом, будто вот-вот набросится. – Ты пришел поговорить о нашем браке? Куда подевалась кроткая студентка, специализировавшаяся на истории искусств? – Жаль, что в прошлый понедельник ты была не столь откровенна. – Даже не знаю, что сказать, – ответила Сэм, теребя бретельку лифчика. – Я-то думала, ты помогаешь мне с «Келемен Груп», а не обследуешь мою спальню. – Это еще не всё, Сэм. – Я слушаю. – Она собралась с духом, готовясь к самому худшему. – Ладно, – тяжело проронил я, удерживая ее взгляд своим. – Я процентов на девяносто уверен, что Чарли прокручивал схему Понци. Она моргнула. Взгляд ее голубых глаз впился в мой. Но увидел я гнев, а не ужас. Несомненно, она думала о родителях, почтенных мистере и миссис Уолтер Уэллс из Бостона – почтенных по-прежнему, но двумя миллионами зеленых беднее. – В каком смысле процентов на девяносто? – уточнила она. |