Онлайн книга «Шпион, пришедший с холода. Война в Зазеркалье»
– Между прочим, наш Эвери произвел большое впечатление и на Смайли. Нужно проследить, чтобы они его у нас не увели. 19 Когда поезд прибыл в Калькштадт, Лейсер дождался, пока остальные прибывшие пассажиры покинули платформу. На проверке билетов стоял пожилой дежурный. С виду он казался человеком добродушным. – Я разыскиваю знакомого, – обратился к нему Лейсер. – Его фамилия Фритцше. Дежурный наморщил лоб. – Фритцше? – Да. – А имя? – Не знаю. – Тогда хотя бы сколько ему лет? Какого он возраста? – Примерно сорок, – сказал Лейсер наугад. – Фритцше, и он работал на нашей станции? – Да. Он еще жил в небольшом домике у реки. Старый холостяк. – У него был собственный дом? А работал на железной дороге? – Да. Дежурный покачал головой. – Никогда о таком не слышал. – Он пристально всмотрелся в Лейсера. – Вы уверены? – Так он мне сказал. – Лейсер сделал вид, что припоминает подробности. – Он в последний раз прислал мне письмо в ноябре… Еще жаловался, что фопо закрыли станцию. – Вы ненормальный, – сказал дежурный. – Ступайте своей дорогой. Доброй ночи. – Доброй ночи, – отозвался Лейсер. Уходя, он спиной чувствовал, как мужчина провожает его тяжелым взглядом. На главной улице города нашлась гостиница под названием «Старый колокол». Лейсер подождал у стойки в вестибюле, но никто не вышел. Тогда он открыл служебную дверь и вошел в большую комнату, дальний угол которой был погружен почти в полный мрак. За столом перед старым граммофоном сидела девушка. Она наклонилась вперед, спрятав лицо в ладонях, и слушала музыку. Единственная голая лампочка горела у нее над головой. Когда пластинка закончилась, она переставила иглу в начало, даже не поднимая глаз. – Мне нужен номер, – сказал Лейсер. – Я только что приехал из Лангдорна. По всей комнате стояли чучела птиц – цапель, фазанов и зимородка. – Мне нужен номер, – повторил он. Музыка была танцевальная, но уже очень старая. – Обратитесь в службу регистрации. – Но там никого нет. – У них все равно не найдется для вас номера. Им не разрешают селить таких, как вы. Рядом с церковью есть общежитие. Вам лучше остановиться там. – А где эта церковь? С преувеличенно громким вздохом она остановила пластинку, но Лейсер понял: она довольна, что есть с кем поговорить. – Ее разбомбили, – объяснила она. – Но мы все равно говорим о ней так, словно она осталась на прежнем месте. Хотя уцелела только колокольня. Лейсер помолчал. – Но ведь у вас наверняка есть номера здесь, верно? Гостиница большая. – Он поставил рюкзак в угол и сел за стол рядом с ней. Провел рукой по своим густым, но сейчас немного иссохшим волосам. – У вас усталый вид, – заметила девушка. Внизу на его синих брюках еще с самой границы присохла грязь. – Я провел весь день в дороге. Устанешь тут. Она поднялась из-за стола с неторопливым чувством собственного достоинства и пошла в другой, темный угол комнаты, откуда деревянная лестница вела наверх, где тоже горел свет. Девушка окликнула кого-то, но никто не отозвался. – Хотите «штайнхегер»? – спросила она из полумрака. – Да. Она вернулась с бутылкой и стаканом. На ней был плащ – тяжелый, коричневый, военного покроя, с погончиками и накладными плечами. – Откуда вы? – спросила она. – Из Магдебурга. Но еду на север. Нашел работу в Ростоке. – Сколько еще раз ему предстоит повторять это? – А в этом общежитии… В нем можно получить отдельную комнату на одного? – Да, если захотите. Света было так мало, что он не сразу сумел как следует разглядеть ее. Но постепенно она из тени превратилась в живого человека. Ей было лет восемнадцать – высокая и широкая в кости, хорошенькое личико, которое портила только плохая кожа. Того же возраста, что и мальчишка-солдат. Даже, быть может, чуть старше. – А вы здесь кто? – спросил он. Она промолчала. – В смысле чем здесь занимаетесь? Она взяла его стакан и отхлебнула джина, настороженно глядя на него поверх края стекла, как это делают красавицы в кино. Потом медленно поставила стакан на стол, не сводя глаз с Лейсера, и неожиданно прикоснулась сбоку к его волосам. Ей, видимо, казалось, что ее жесты имеют для него какой-то смысл. Но Лейсер лишь спросил: – И давно вы здесь? – Два года. – И что же вы делаете? – Сделаю все, что вы захотите, – ответила она совершенно серьезно. – У вас бывает много работы? – Ни черта. Здесь никого не бывает. – А молодые парни? – Очень редко. – Солдаты? Она ответила не сразу: – Иногда солдаты. А вам известно, что задавать такие вопросы запрещено? Лейсер отпил еще «штайнхегера» прямо из горлышка бутылки. Она взяла его стакан и принялась вертеть в руке. – Что творится в этом городе? – спросил он. – Я хотел приехать сюда шесть недель назад, но меня не пустили. Сказали, что Калькштадт, Лангдорн и Волькен – все закрыты. Что тогда здесь происходило? Она кончиками пальцев стала ласкать его руку. – Что здесь происходило? – повторил он вопрос. – Никто ничего не закрывал. – Да ладно врать-то, – рассмеялся Лейсер. – Они меня и близко сюда не подпустили, говорю же вам! Патрули на всех дорогах сюда и в сторону Волькена. – А сам думал: двадцать минут девятого, всего два часа до первого сеанса связи. – Ничего не было закрыто, – возразила она и внезапно с любопытством спросила: – Значит, вы приехали с запада? Долго шли по дороге. Примерно такого, как вы, сейчас разыскивают. Лейсер поднялся. – Мне лучше пойти в то общежитие. – Он положил на стол деньги. Девушка прошептала: – У меня есть своя комната. В новом жилом доме позади Фриденсплатц. Там живут рабочие. Им на все плевать. Я делаю, что хочу. Лейсер помотал головой и, взяв свой багаж, направился к двери. Она по-прежнему смотрела на него, и он знал: она его подозревает. – До свидания, – сказал он. – Я никому ничего не скажу. Возьми меня с собой. – Я заказал «штайнхегер», – пробормотал Лейсер. – Мы с тобой ни о чем не разговаривали. Ты все время слушала музыку. |