Онлайн книга «Нефтяная бомба»
|
– Сань, да ты чего? Не въехал? Ничо… Щас въедешь. Только морду лица сострою немного пореальнее – только для тебя, как говорится. Вот так вот. – Боре-е-ок! Алё, Москва на проводе. Ты берега не попутал? Ты к кому сейчас обращаешься? Начало доходить. Ничего, сейчас схаваешь… – Ты что, родной, думал, что ты меня за мои школьные воспоминания на двух пальцах разведешь? Ась? Или твои шефы из Рамат-Гана [16] так думали? … – Тебе напомнить, родной, как я тебе морду бил? Тебе напомнить, из-за чего? Точнее – из-за кого? Тебе напомнить, с какой радости ты на землю обетованную слинял и что я тебе сказал при крайней нашей встрече? Напомнить? Доходит. Вот теперь – доходит. Поди, еще сам, дурак, вызвался – мол, фигуранта сам знаю, в одну школку ходили. Ходили-то ходили, родной, что есть, то есть. Только – ты думаешь, я не знаю, кто в учительскую постукивал, а? Все думали на меня, а на самом деле ты это был, родной. Ты. Любимец женщин… – Ты чего говоришь, Сань, – начал сдавать позиции Борек. – Когда это было-то? Ты что, на меня с тех времен еще зуб имеешь? – Имею, дорогой, имею. Я человек злопамятный, если ты еще не понял. Беспредел не уважаю. А из этого следует, что я не уважаю ни тебя, ни страну, которую ты представляешь. Потому что она, родной, действует так же, как и ты в молодые годы. Прет по беспределу, считает, что ей везде есть место и до всего есть дело. Да еще и в долю какого-нибудь здоровяка дурного берет – у тебя Димыч был, за тобой бегал, у твоей страны – Соединенные Штаты Америки на подхвате. А как только получает как следует коленом по яйцам, так начинает загибаться и выть про тяжелую еврейскую долю. Беспределы вы – по жизни. Именно поэтому я к вам по жизни предъявы имею, ясно? И вы мне по жизни должны. Вот, теперь проникся. Уже думает, как будет в Тель-Авиве объясняться. А объяснения будут нелегкие. Ничего не губит карьеру разведчика так, как слухи. Взялся, сам вызвался и вернулся обратно оплеванный. Пошли слухи… И вот у тебя уже репутация. Отнюдь не хорошая… И вот ты уже сидишь где-нибудь в Африке и не имеешь никаких перспектив оттуда выбраться. А Африка, мил друг, это тебе не Ирак. Карьеры не сделаешь… Ну… Соображай быстрее. – Выйди… Уже лучше. Коротко стриженный здоровяк с автоматом поднимается и покидает помещение. Напоследок бросив на меня взгляд, буквально кричащий: «Ну, попадись ты мне еще, козлина…» Ничего, цокнемся еще. Еще не вечер… Дальше что? И зачем тебе это было нужно? Второй акт Мерлезонского балета? – Ну, и что ты тут устроил? – А чего? – Людей оскорбил. Вася, между прочим, из русской семьи, а ты в него, считай, плюнул. Зачем? – Не гордый, утрется. Что, в Израиле все русские и даже хохлы, так, что ли? Тебе чего вообще от меня надо? – Поговорить. – Ну, говори… Мы выжидающе смотрим друг на друга. – Если не хочешь тут театр одного актера устраивать – развяжи. А то, когда у меня руки-ноги связаны, циркуляция крови в организме нарушается. Голова не работает. Борек примерно прикидывает, что ему светит так и этак, и приходит к закономерному выводу, что хуже уже не будет. Достает швейцарский нож, раскрывает маленькое лезвие. Перерезает пластиковые путы на руках и на ногах. Вот… Так намного лучше. – Легче? – Ага. Щас взлечу прям. Тебе чего надо? Ты хоть соображаешь, с кем связался? Борек принужденно улыбается: – Хватит. Давай поговорим, как нормальные люди. – А мы с тобой как кто говорим? Как звезды на небе? Ну, давай… – Во-первых, если ты думаешь, что я из МОССАДа, ты сильно ошибаешься. – Вот как? А кто ты? Саян [17] ? Борек принужденно улыбается: – А ты немало знаешь. И хочешь сказать, что ты не из ФСБ? – Тебе – я ничего не хочу сказать. Дубль второй – что тебе надо? – Для начала – передать привет от Анжелики… – Она что, в Израиле? По самодовольной улыбке моего давно уже бывшего одноклассника догадываюсь – так и есть. И сердце сразу царапнуло. В сущности, я стал тем, кем я стал, именно из-за этой девчонки. Только… Никому это не нужно. Ни-ко-му. – Ну, мазл тов. Дальше что? – Мне нужна твоя помощь. Конкретно – мне. – В чем? – В продвижении товара. Я торгую электронным оборудованием… Борек начинает нудно объяснять мне какие-то там нюансы. Я мрачно думаю – хоть бы получше чего придумали. – Боре-е-ок! Ты бабай и я бабай, и ты мне мозг-то не сношай. Какая израильская электроника в арабской стране после всего хорошего, что вы для них сделали? Окстись, родной, хоть ты и иудей. Если бы даже это было правдой – нам-то на хрена рынок терять? Иракцы встанут на дыбы, найди они в нашей технике хоть одну израильскую финтифлюшку. Говори по делу, а то башка болит, сблюю сейчас… – Воды дать? – Ну, дай, коли добрый… Борек приносит мне маленькую бутылку, и после первого же глотка начинаю блевать. Блюю долго и качественно, хорошо, что без крови, похоже. Напоследок – промываю рот, сплевываю. Но мерзкий вкус все равно остается. Борек не знает, что делать. – Короче… Мы предлагаем обмен. – Уже лучше. Что на что. – Нам нужна ваша агентура. – Где? – Здесь. – А что взамен? – Взамен мы сдадим вам всю агентуру у вас. – Солидно. Вашу? Борек вздыхает: – Нет конечно. Мы что, идиоты? Американскую. Всю, которую знаем, а знаем мы немало… Однако… – Борек, твои шефы на солнышке не перегрелись? Ты помнишь, где ты меня взял? – Ну и что? – У американского посольства. А прикинь, я приду туда еще раз, и вот все, о чем ты тут мне втирал, им вывалю. Прикинь, что будет. Американцы вам – только так ата-та сделают, потом на задницу не сядете. – Ты мне это зачем говоришь? – Просто так. Чтобы проникся. Впрочем, ваши разборки с американцами – ваше дело. Ты зачем на меня-то вышел, да еще и так? Ты хоть соображаешь, что мне не поверят только по одной простой причине – так не бывает. Ни ты, ни я – не подходящие фигуры для такого рода переговоров. – Мы все понимаем. Но тебя выбрали по одной простой причине – у тебя есть выход наверх. Безопасный выход. |