Онлайн книга «Манящая тайна»
Блондинка по имени Анна, с которой Мара встретилась в странной комнате с зеркальным окном, пришла, закончив работу, и Мара краем глаза видела, как проститутка долго стояла рядом с Темплом, поглаживая кончиками пальцев татуировку на его руке и шепча что-то ему на ухо. Маре пришло в голову, что это, вероятно, любовница Темпла — если судить по тому, как она говорила о нем в той полутемной комнате. У него наверняка было множество женщин — очень уж они ахали и охали над ним, — но Анна достаточно красива, чтобы оказаться во главе этой армии в юбках. Длинные тонкие пальцы скользили по его гладкой коже, а безупречно отполированные ногти ерошили его волосы — жест, который невозможно истолковать неверно. Эта женщина хорошо знала Темпла и переживала за него. Мара отвернулась, чувствуя, что ненавидит Анну. А заодно ненавидит и себя — за нахлынувшую жгучую ревность. За то, что не рассказала ему всего, когда имела такую возможность. За то, что не доверяла ему и мучила, хотя он ничем этого не заслужил. Ухаживая за ним, промывая, прочищая и перевязывая его рану, проверяя сердцебиение (к счастью, сильное и ровное), она опускала голову как можно ниже. Кто-то накрыл его одеялом и подсунул под голову подушку — сделали уступку удобствам, но побоялись унести его со стола, словно поцарапанный дуб обладал животворящей силой. Мара волновалась все сильнее — час проходил за часом, а Темпл все еще оставался неподвижным. Борн грозился пригласить другого доктора, но в какой-то момент появился неуловимый Чейз, видимо, принявший сторону Пиппы, и он дал им ночь на то, чтобы привести Темпла в сознание. Чейз вскоре ушел, а Мара вновь принялась промывать и перевязывать рану. Она постоянно разговаривала с Темплом, отчаянно надеясь его разбудить, заставить очнуться. Отчаянно надеясь, что он откроет глаза и увидит ее. Но герцог по-прежнему так и не приходил в себя, хотя отбивался, когда они промывали рану почти кипящей водой. При этом он время от времени спрашивал: «Почему?» Мара отвечала ему очень тихо, чтобы остальные не слышали ее ответов и обещаний; она надеялась, что хоть что-нибудь из сказанного ею вернет его оттуда, где он сейчас находился, вернет раньше, чем мужчины решат, будто они с графиней сошли с ума, и пошлют за жестоким человеком, называющим себя доктором. Графиня оставалась ее единственным союзником. Видимо, после нескольких часов ухода за раненым она поняла, что у Мары и у нее одна цель. Их общая цель. Дверь отворилась, и вошли две женщины. Одна — аккуратная и приличная, явно леди; вторая же — крупная, в переднике, с чайником в руке. Леди нашла взглядом Борна, стоявшего в дальнем конце комнаты, кинулась к нему и оказалась в кольце его сильных рук. Он крепко обнял ее и прижал к себе, она обвила руками его шею, зарылась пальцами в темные кудри маркиза и что-то зашептала. Маре очень хотелось и дальше наблюдать за этой сценой, совершенно несовместимой с образом человека, с которым ей до сих пор приходилось иметь дело, — и в то же время хотелось отвернуться, ибо слишком уж эмоционально все это выглядело. Наконец Борн расцепил объятия, и его неприятная сущность вернулась обратно. — Какого черта?.. Что ты тут делаешь? — пробурчал он. Леди не обратила внимания на его тон. — Тебе следовало самому за мной послать. Почему я должна дожидаться записки от Пиппы? — Она помолчала. Потрогала пальцами его щеку. — Что случилось с твоим глазом? — Ничего. Маркиз отвел глаза. Мара же поспешно перевела взгляд на Пиппу, стоявшую рядом с Темплом и наблюдавшую за ней. — Это нельзя назвать «ничего», Майкл! — Дорогая, все в порядке. — Он взял ее за руку и поцеловал кончики пальцев. — Кто тебя ударил? Губы графини дрогнули в усмешке, и Мара мысленно взмолилась, чтобы та промолчала. Но удача ей изменила. — Его ударила мисс Лоув, — сказала Пиппа. Леди выпрямилась во весь немаленький рост и посмотрела на графиню: — Кто такая мисс Лоув? Пиппа указала на Мару, мечтавшую куда-нибудь провалиться: — Вот она. Леди осмотрела Мару с ног до головы, отметив окровавленное платье, растрепанные волосы и наверняка изможденное лицо. Взгляд ее остановился на правой руке Мары, нанесшей удар маркизу. После чего она с усмешкой сказала. — Полагаю, он это заслужил, верно? Ошеломленная, Мара смотрела ей прямо в глаза. Наконец кивнула: — Да, пожалуй, да. Леди снова усмехнулась. — Что ж, такое случается. — Она опять повернулась к Борну. — Нет, я этого не заслужил! — заявил тот. Леди приподняла бровь. — Ты попросил прощения? — Что?! Прощения?! — вспылил маркиз. — Она ведь меня ударила! Когда бежала, чтобы убить Темпла! Мара раскрыла рот, чтобы возразить, но леди не дала ей произнести ни слова. — Мисс Лоув, вы собирались убить Темпла. Впервые кто-то зада! ей вопрос. И Мара ответила: — Нет. Женщина кивнула и снова обратила все свое внимание на Борна. — B таком случае, дорогой муж, ты наверняка это заслужил. Не сразу до Мары дошел смысл сказанного. Неужели эта женщина — маркиза Борн? Неужели она говорила такое своему мужу? Должно быть, она святая… — Тебе нечего тут делать, — буркнул Борн. — Это почему же? Я член клуба, и я замужем за одним из его совладельцев. — Тут не место для женщины… в твоем положении. — О, ради всего святого! Я всего лишь беременна, Майкл, а не тяжело больна. Пиппа-то здесь. Маркиза указала на графиню, которая и в самом деле ждала ребенка. — Не моя вина, что Кросс любит свою жену не так сильно, как я свою, — проворчал маркиз. Кросс пристально посмотрел на Пиппу и тихо сказал: — Я тебя очень сильно люблю. — Да, я знаю, — отозвалась графиня, и Мара поразилась бесхитростности ее слов. Графиня ни на секунду не усомнилась в том, что она любима. «Интересно, каково это — точно знать, что тебя любят?» — подумала Мара. Взгляд ее метнулся к мужчине, безвольно лежавшему на столешнице. Глядя на его руки, она думала о том, что ей очень хотелось бы оказаться в объятиях этих огромных рук. Хотелось любить и быть любимой… Мара снова посмотрела на маркизу Борн, не отводившую глаз от мужа. — Майкл, — мягко произнесла та, — ведь Темпл мне так же дорог, как и всем вам. — Маркиза шагнула к неподвижному Темплу и в тревоге нахмурилась. Затем протянула руку, погладила его здоровое плечо и откинула со лба герцога темные волосы. |