Онлайн книга «Белый легион: Террор не пройдет!»
|
Глеб задумчиво посмотрел на Доктора. Ему пришло в голову, что сам Доктор был одним из лучших кодировщиков в мире. Не по себе становится, когда представишь, какие тараканы водятся в его голове. Доктор, уловив его настроение, улыбнулся: — Не бойся. У меня достаточно адекватная самооценка. И почти нет психопатии. — Значит, не опасен, — через силу улыбнулся Глеб. — Когда как… — «Вервольф» мог сотворить код на самоубийство? — спросил Артемьев. — Это сложно, — ответил Доктор. — Основной инстинкт у человека — самосохранение. От него никуда не деться даже под гипнозом или в других измененных состояниях сознания. — Но ведь кодируют на самоубийство, — настаивал Артемьев. — Чаще просто обманывают, — возразил Доктор. — Внушают объекту в состоянии транса, что он шагает не с небоскреба в пространство, а в свою ванную. И что электрический провод — это поводок его любимой псины. — А можно сломать запрет на самоубийство? — Можно все, — кивнул доктор. — Но не все могут… — Кодирование, — кивнул Глеб. — Этим легко объясняется изобилие самоубийств ученых. — Занятная беседа, — улыбнулся Доктор. — Проект «Зеленая книга»? — Он самый, — нехотя отозвался Артемьев. В «Легионе» принято, что исполнители знают не более того, что им положено знать для выполнения конкретных задач. Однако такая секретность имеет свою оборотную сторону — часто люди, которые могут преподнести разгадку, просто не обладают достаточной осведомленностью. Артемьев задумался. И как куратор разработки «Зеленая книга» принял решение: — Итак, Доктор, слушай ситуацию в подробностях… Выслушав все, Доктор заключил: — Способ совершения преступлений — суггестивное воздействие. — Это когда оператор воздействует просто взглядом, а не словами. Насколько оно эффективно? — осведомился Артемьев. Доктор с усмешкой посмотрел на него и произнес: — Ты чаек пей. Остынет. Артемьев отхлебнул чай и скривился: — Черт, соленый! — Только что был сладкий, — заметил Доктор. Артемьев искоса посмотрел на него, осторожно сделал еще глоток. Чай был снова сладкий. — Можно все. Если умеешь, — подытожил демонстрацию Доктор. — Насколько сильный гипнолог нужен? — спросил Глеб. — На такое способны считаные единицы, — успокоил Доктор. — Они все наперечет. Используются спецслужбами, транснациональными корпорациями. Еще более активно — религиозными организациями, сектами… Кстати, некоторые затесались в гуру различных сектантских движений. — Значит, наперечет, — задумался Глеб. — Этот «Вервольф» мне напоминает одного способного мальчика, — помявшись, заявил Доктор. — Мальчика? — Глеб хмыкнул. — Тогда он был мальчиком. Знаете, я ведь уже немолод, — Доктор провел ладонью по своим залысинам и язвительно улыбнулся. — А ему теперь уже сороковник. — Кто это? — Не принято тогда было называть имена, — глаза Доктора ностальгически затуманились. — В конце восьмидесятых годов я имел честь кое-чему обучить его… — По чьему заданию? — поинтересовался Артемьев. — Первое Главное управление КГБ. — Разведка. — Она, — кивнул Доктор. — Внешняя разведка Советского Союза. — Его псевдоним? — испытующе посмотрел на Доктора Артемьев. — Звали мы его Саша. Оперативный псевдоним Атташе… — Саша Атташе, — Глеб щелкнул пальцами. — Интересно… — Позже к нему прилипла кличка Гипнотизер, — дополнил Доктор. — На нее он отзывался охотнее всего… — Произвел посадку самолет авиакомпании «Гамма», следующий рейсом номер сто пятьдесят шесть из Нью-Йорка. Встречающих просим пройти к сектору номер два в зале прилетов, — произнес мелодичный женский голос. Международный аэропорт «Шереметьево-2», прозванный в народе «шариком», жил своей обыденной жизнью. На посадку заходил массивный «ИЛ-96». На рулежную дорожку выползал «ТУ-154». К пузатому гигантскому «семьсот сорок седьмому» «Боингу» протянулась ребристая кишка, по которой одуревшие от полусуточного перелета пассажиры двинутся в здание аэропорта, и, ощутив под ногами твердую землю, окончательно убедятся в том, что им посчастливилось выжить в борьбе с воздушной стихией. Бородатый «колобок», тащивший за собой чемодан на колесиках, самолетов не боялся. Наоборот, они воодушевляли его. А запасы спиртных напитков в авиалайнере, к которым он имел счастливую возможность приложиться, сделали перелет через половину земного шарика не таким уж и тягостным. Зеленый коридор. Час вечерний. Таможенники снулые и совершенно не зверствуют. Контрабанду из Америки везут редко. Все больше туда. Поэтому и поклажу особо не досматривают. Бородатый «колобок», не вызвавший ни малейшего интереса со стороны сонного таможенника, проскочил в зал прилетов. И, к радости своей, убедился, что там его ждут. — Вот это правильный подход, — кивнул он, хлопая по плечу вальяжного типа, встречающего его. — Начальство должно проявлять заботу о подчиненных. Президент фонда «Технологии, XXI век» Николай Валентинович Марципало, который с удивившим его самого великодушием решил встретить своего заместителя, а не доверять это водителю, протянул приветственно ладонь. — Прилетел, путешественник, — Марципало оценивающе окинул взором бородатого «колобка» Семена Ровенского. — Похудел. — Это от жары и от недоедания. — Не кормили капиталисты? — Кормили. Но без души… Неискренне… Вот я знаю, что ты уже приготовил банкет по моему случаю. Уже бараньи отбивные шкворчат и икра киснет… — Слушай, Сема, я почувствовал себя за эти две недели счастливым человеком. — Это почему? — удивился Ровенский. — Я понял, как хорошо жить без твоего трепа. — Спокойно. Но скучно… Треп — это возможность влиять на окружающий мир, делая его удобным для проживания. — Твоего проживания. Но не окружающих. — Так, любезностями обменялись. Чемодан за меня не потаскаешь? — спросил Ровенский. — Нет?… Тогда я сам. Пошли… Они с трудом преодолели целые укрепления аэропортовских жучков, агрессивно предлагавших за какие-то сто баксов провезти несколько километров до Москвы… — На хрен нам эта наука? — оглядываясь на бомбил, произнес «колобок». — Давай устроимся возить приезжих. Такси в Москве дороже самолета. — Тут все места давно заняты, — охладил его пыл Марципало. |