Онлайн книга «Ричард Длинные Руки - граф»
|
– И получается? – спросила она насмешливо. – Нет, – признался я сокрушенно. – Ни разу. Чаще всего из лягушек получаются простые крестьяне, несколько раз – дворянские дети. Раза четыре – бароны, и только однажды – граф. Правда, молодой и красивый. Сразу же взял спасительницу в жены, хотя она как раз и была жаба жабой. Она слушала с некоторым удивлением, потом тряхнула головой. – Ладно, пошли!.. Не отставай. Мы двинулись через коридор, совсем не тот, каким казался ночью, даже стены отсвечивают теплым золотистым янтарем. Я долго думал, наконец сказал с глубоким убеждением, как плод долгих и мучительных раздумий над смыслом жизни: – И вообще – жабы дурные. А лягушки – хитрые. Она наморщила нос. – Почему так решил? – Да лягушки, – объяснил я глубокомысленно и с восторгом в голосе, – что только не придумывают! Вот одна, сидя в болоте, подслушала разговоры уток про теплые края, где никогда не бывает зимы, где целые тучи комаров, и все комары такие толстые и жирные… Она слушала с интересом, я рассказал ей про лягушку-путешественницу. Сам увлекся, прекрасную историю придумал Гаршин, леди Элинор слушала с великим интересом, а когда я закончил, сказала задумчиво: – Любопытные в ваших землях лягушки… – Потому и говорят в народе, – объяснил я, – что Иван-дурак умнее, чем Иван – королевский сын. Потому что Иван-дурак женился на дочке короля, а королевский сын – на жабе… Э-э, в смысле та королевская дочь сидела в болоте, будучи лягушкой, и поджидала его, как паук муху. Вы ж, наверное, знаете ту историю? – Нет, – ответила она с интересом. – У нас совсем другие истории. – Ну как же, – сказал я с удивлением, – это ж все знают! Выстрелил Иван – королевский сын из лука и пошел судьбу искать. Притопал на болото, а там лягушка на кочке стрелу его в лапах держит. Или в пасти, неважно. Взглянул королевский сын на стрелу в лапах лягушки, узнал по отметке, вздохнул горько: «Никуда не денешься – придется жениться». И женился. Вот только простак не знал, а лягушка не призналась, что еще накануне сперла стрелу у него из колчана. – Ого, – только и сказала она. Я приосанился и сказал важно: – Потому умные люди и говорят: не женитесь на лягушках, даже если вам кажется, что ваша судьба целиком в их лапах. Она проворчала: – Что у вас за лягушачий какой-то народ! У нас на лягушек вообще не смотрят. И сказки про них не придумывают. – Наверно, – предположил я глубокомысленно, – на свете, кроме этого острова, есть еще страны?.. Трудно в это поверить, знаю, но все-таки, леди Элинор, я сам в этом чуде убедился! Она хмыкнула, но ничего не сказала. Мы ушли не так уж и глубоко, как сверху раздались крики, шум, донесся гулкий, словно в колодце, голос Адальберта: – Леди Элинор!.. Леди Элинор!.. Срочно! Она остановилась, лицо сразу напряглось, застыло на миг. Ноздри красиво вырезанного носа затрепетали, как крылья взлетающей бабочки. – Зовут, – сказал я нерешительно, – но ведь кто посмеет вот так звать, если не сам король или анпиратор? Она поколебалась, я видел, что ей, как и мне, страстно хочется добраться до сокровищ, но волшебница тоже могла задавить в себе нечто, сказала со сдавленной яростью: – Вернемся. Но если зря, я их всех в жаб… Наверху, не решаясь спускаться в запретное подземелье, Адальберт и Винченц, взволнованные, бледные, Адальберт сказал быстро: – Ваша милость! Всего несколько минут. Вы должны послушать… – Говори, – потребовала она. – Не его, – сказал Винченц хмуро. – Ваша милость, вы должны послушать другого человека. Он что-то недоговаривал, она сказала еще резче: – Хорошо, пойдемте ко мне. Но если потревожили зря… Винченц сказал упрямо: – Да, мы знаем. В жаб. Проще бы промолчать. Но мы вам служим верно, ваша милость. Они ушли, я остался, как дурак, не зная, куда идти и что делать, но если я простолюдин и челядин, то мне место в людской, где всегда горит очаг, где можно перекусить и попить пивка…. Там я и провел с полчаса. Как вдруг дверь распахнулась, Раймон прокричал так, будто в замке пожар: – Дик, к хозяйке! Я промчался наверх, рывок по коридору, дверь распахиваю толчком, все равно никого не зашибу, глаза преданно выпучены. Леди Элинор стоит в напряженной позе, бледная от ярости, под противоположной стеной. Внезапно пахнуло ледяным холодом, я всей кожей ощутил смертельную опасность, но не успел открыть рот, как сзади под ребра с двух сторон впились острые лезвия. – Не двигайся, – предупредил жестокий голос, я узнал Винченца, но не рискнул даже скосить глаза. – Застынь!.. Теперь медленно руки назад… так… Сильные руки схватили мои запястья, грубая веревка больно врезалась в кожу. Винченца я узнал бы по запаху конского пота и жареного лука. К нему примешивается аромат изысканных благовоний, и без запахового зрения вижу Адальберта, что прижал острие ножа к моему боку. Одно резкое движение, и острое как бритва лезвие пропорет печень. Никакая регенерация не поможет, помру от болевого шока. Я все еще не двигался, потрясенный так, что все слова и мысли вылетели из головы. Где я прокололся? На чем? Мощный толчок послал меня вперед, я едва не упал, пробежал невольно несколько шагов. Со связанными за спиной руками даже идти трудно, кто бы подумал, впереди леди Элинор с таким лицом, что если сделаю еще шаг, то сама прыгнет навстречу и вцепится в рожу. Хорошо, если еще не расцарапает с кошачьим визгом. Я наконец рискнул разлепить губы: – Что случилось, ваша милость? Винченц и Адальберт встали со мной рядом, ухватили крепко за локти. Леди Эленор приблизилась, грациозная и хищная, в глазах безумие, губы дрожат. Холод охватывал меня все глубже, рука волшебницы опустилась на рукоять небольшого, украшенного сапфирами кинжала на поясе. Пальцы стиснулись, она вся напряглась, глаза сузились так, что превратились в щелки. – Кто ты? Я дернулся, в черепе стучат молоточки, кровь носится по телу ошалело, сшибается встречными волнами. Я нервно облизал губы, постарался смотреть прежним бараньим взглядом, только донельзя испуганным. – Ваша милость… кто я? – Да, – прошипела она так яростно, что голос уже не человеческий, а как будто идет из поврежденного клапана. – Кто? – Ваша милость… вы же знаете! В моем голосе отчаяние, но она не отрывала взгляда от моего бледного и вытянувшегося в страхе лица. – Не знаю, – ответила она четко, – но узнаю. У нас умеют развязывать языки!.. И еще… откуда ты? |